Кто же я, этот воин? Вижу себя светлорусым кудрявым мальчонкой 5 лет, который бегает босиком вдоль поля зрелой ржи. Я – крестьянский сын, мои родители много и тяжело трудятся. У меня есть старшие братья и младшая сестрёнка. Меня вскоре отдадут в поселение для обучения воинскому ремеслу.
В 15 лет я вижу себя юношей, который обучается приёмам схватки, и которому не очень везёт: в тренировочной борьбе с насмехающимся над ним соперником (который – мой муж в этом воплощении!) он плюхается плашмя, вытирает грязь с лица – и встречается взглядом с девчонкой, которая ему давно нравится. Она не хихикает, а сострадательно улыбается. Между ними пробегает искра, воспламеняющая сердца…
А потом – годы обучения и годы редких радостных встреч на общих поселенческих праздниках, встреч целомудренно-чистых и очень искренних. А потом – объявление о военном походе и последняя их встреча…
Они расстались. Воин исколесил много земель, многое повидал. Потом женился на простой крестьянке, завёл детей. Но сердце помнило ту, единственную, несказанно нежную.
И вот он на смертном одре, косматый и седой, не совсем старый, но как старик. Он простудился в холодной реке, помогая ловить брёвна, и умирает от простуды в лихорадке (я – внутри, поэтому моё тело при этом тоже судорожно трясёт!). Он видит плачущую жену, бегающих в игре своих внуков, на которых бессильно прикрикивает жена-бабушка. Все звуки – будто через вату, они перестают его волновать. Он погружён в себя, вспоминает свою светлую любовь…
«Эх, вроде и неплохо жизнь прошла… Мечталось об одном, а жить пришлось – в другом… Всё было: и сражения-бойни, и пиры с пьянками, и дебоширство, и причитания жены, и заботы о судьбе детей, и радость возни с внуками, и нужен был в работе до последних своих дней… Ан вон как выходит: вспоминается-то Чистота, несбывшаяся Любовь… Прими, Господи, душу мою и опыт мой!…»
Лихорадочная тряска тела. Последняя судорога, перехват дыхания – и что-то отделяется…
Я, маленький сияющий шар сознания, завис над телом… Мне совсем не хочется в него возвращаться… Я бесстрастно наблюдаю всхлипы жены, приход многих людей в избу…
Потом – погребение в деревянном дощатом гробу на сельском кладбище, поминки с самогоном… Бабий вой… Я бесстрастен… Завис снова на кладбище, над своим крестом… Нет, ничего не держит… Всё, улетаю…