Так вот, по всяким там мобилизационным предписаниям и наставлениям, если бы мы улетели всей своей дивизией на захват какого- либо вражеского стратегического объекта, и там остались на всегда, дивизия мгновенно бы возродилась. На прежнем месте дислокации. За счет местного населения, которое мы же должны были и подготовить. Для этого один или два раза в год местных мужыков отрывали от полевых и производственных работ, вытаскивали из винных подвалов и тащили к нам, сюда, в учебный центр.
Здесь их приводили в чувство, проводили очередную медицинскую комиссию. Признавали основную массу годной к службе в десантных войсках. И это совершенно не смотря на то, что срочную службу многие из них проходили кто и где, абсолютно не имея отношения к нашим специфическим войскам. Здесь были бывшие моряки и морпехи, танкисты и мотострелки, саперы и пограничники. Только представителей стройбата, вроде не было, а может и были.
А у нас они должны были в течении двух с половиною месяцев стать десантниками. И никаких гвоздей. Время для их призыва, подбирали в промежутках между призывами молодежи. То есть, когда очередной, так называемый «карантин» молодых, уходил по своим частям, им на смену, тут же приходили партизаны. Здесь из них формировали роты и взвода по боевому предназначению. А именно, нужно было в течении этого срока подготовить артиллеристов и водителей, саперов и зенитчиков, связистов и разведчиков, химиков и прочих… Да много всяких профилей нужно в армии. А в этом наборе, где -то кто – то принял решение, кроме всех вышеперечисленных, из местных чабанов и свинопасов подготовить тридцать санитарных инструкторов.
И эта честь, по их подготовке, по решению моего начальства, досталась мне. Приказом командира дивизии меня и мне подобных по другим профилям, на эти два с половиною месяца, прикомандировывают в учебный центр. Приказы не обсуждаются, а выполняются. Весь набор пятьсот человек. Болгары, гагаузы, молдаване, украинцы, русские и других чуть, чуть. На них, на коренных местных, без смеха не глянешь, и тогда, когда они в гражданской одежде, а в бэушной военной форме, вообще атас.
Которые до тридцати, еще куда ни шло. А которым под сорок, с округлившимися запасными парашютами в виде жировых отложений на животах, ноги кренделями, и все после длительных запоев. Мешки под глазами такие, что можно по барашку с кабанчиком туда положить. Морды одутловатые, пили ведь на днях, и много, потому что в армию забирали. Да еще и сказали, что придется с парашютом прыгать.