Как завороженный, Карам наблюдал за попытками аль-Джабрини, на руках и лице которого вздулись все жилы, продолжить движение своего клинка. Все было тщетно.
А затем путник небрежно дернул руками в левую сторону. Аль-Джабрини выпустил меч из рук и получил удар в пах, согнувший его пополам. Впрочем, стоял он недолго. Последовал еще один удар, на этот раз локтем по бритому затылку, и пират уткнулся лицом в песок и замер.
Странник же переложил взятый в бою меч в правую руку, развернулся и медленно зашагал в сторону Карама. Пират хотел было вновь схватить свою саблю, но путник покачал головой и произнес:
– Не советую!
С его ладоней на желтый песок капали алые капли крови (видимо, удержание меча голыми ладонями требует некоторых жертв), а лицо выражало абсолютное спокойствие.
Наверное, если бы странник пылал от гнева и в ярости крушил все вокруг, Караму не было бы так страшно. А так, глядя в невозмутимые голубые глаза путника, пират, не вовремя к тому же вспомнивший, что Вонь видел мужчину, выходящим с Проклятых земель, почувствовал, что все его органы расслабились. Штаны Карама немедля спереди промокли, а сзади слегка просели вниз.
Странник, уже приблизившийся на расстояние одного шага, поморщился от неприятного запаха, ударившего ему в нос, и спросил:
– Далеко до ближайшего города?
– До Тариана, что в Джарахане, дней пять пути, если пешком! – поспешно ответил Карам, махнув рукой себе за спину. – Но днях в трех в том же, северном направлении, находится оазис, в котором местные кочевники делают остановку. У них можно выпросить верблюда, причем за весьма умеренную плату!
– У тебя деньги есть?
– Да, господин, конечно, господин! – понял намек Карам и, отстегнув от пояса кожаный кошель с семью золотыми дхармами внутри, протянул его путнику.
Странник наклонился, взял с ладони пирата кошель, затем вернулся к лежавшему на песке аль-Джабрини, снял с его пояса ножны, прицепил их к своему, вложил в них меч, улыбнулся Караму, для чего-то при этом приложив два пальца к виску, и направился на север.
«Явно ландриец», – подумал Карам, глядя вслед несостоявшемуся рабу. – «В этой пустыне и дня не протянуть без фляги с водой».
Оставшись в живых, пират испытывал несказанное облегчение, не зная еще, что через три дня его и аль-Джабрини с Вонью, также оставшихся в живых, пленят другие пираты и продадут в рабство на галеры Мараккской империи.