– А вот и нет! Тут Холмс, ваша хваленая дедукция вас подвела. Никакой философии. Просто обычный случай из жизни, правда, не совсем ординарный. А сочинение называется так… – я несколько замешкался, ища наиболее адекватный перевод этого карточного термина. – По-английски это должно, наверное, звучать как «The Queen of spades» или что-то в этом роде. Тут я полный профан. Вы же знаете, Холмс, я никогда не брал в руки карты. Гольф или, этот снова входящий в моду биллиард, где нужна крепкая рука и верный глаз, – вот настоящий спорт для истинного джентльмена!
– Подождите, подожди! Я что-то не совсем вас понял, как это – «в переводе»? – Холмс быстро вскочил со своего кресла, в два шага, оказался рядом со мной и тут же вернулся обратно. Теперь моя книжонка была уже в его руках, а лицо выражало крайнюю степень удивления. Я никогда даже не видывал его таким. И кокаин, как вы догадываетесь, был здесь уже совершенно ни при чем. Он поворачивал тоненькую брошюрку и так, и эдак, перелистывал ее, с удивлением глядя на непонятный ему текст, обнюхивал снаружи, и заглядывал внутрь, снова смотрел, изумляясь, на ее обложку…
– Ватсон! – с какой-то хрипотцой в голосе обратился он ко мне, обретя, наконец, дар речи, – Ватсон! Вы что умеете читать на этом жутком, тарабарском языке???
– Да, – скромно отвечал я, стараясь не показать ему, как мне приятно это его неподдельное восхищение моей персоной. По-видимому, это было то единственное достоинство, которое ему удалось обнаружить во мне за все годы нашей с ним довольно плотной дружбы.
– Да, повторил я, – ваш покорный слуга научился этому в Афганистане, в госпитале, где на протяжении нескольких месяцев моим пациентом был один тяжелораненый русский офицер. Потом, когда я уже сам получил ранение и тоже занял место на больничной койке, у меня образовалось масса свободного времени для закрепления и совершенствования в этом языке. Языке, скажу вам прямо, Холмс, сложном, противоречивом, безобразно запутанном, но, безусловно, выдающимся по своим художественным возможностям и неисчерпаемому богатству в изображении тончайших нюансов нашего внутреннего и внешнего мира. За те несколько месяцев я буквально взахлеб, упиваясь, прочитал почти всех известных русских классиков, и смею вас уверить, Холмс, ни разу не пожалел о потраченном на это времени. Некоторые их этих произведений просто изумительны. Конечно, я понимаю, – Шекспир. Конечно, – Шиллер и Диккенс. Конечно, – согласен! Но иной раз, друг мой, сравнение общепризнанных гигантов английской классической литературы с прочитанными мною скромными работами этих русских, наводит меня на такие нелицеприятные для нас англичан сравнения, что просто становится грустно. Как-то все у них там живее, Холмс, сочнее и натуральнее. Так прямо и хочется попробовать все это на вкус…