Сборник - страница 3

Шрифт
Интервал
Но и посмертно не выглядят кротко.
Вечная молодость – их привилегия,
Данная пулей, болезнью и водкой.

Самосев

Я рос самосевом, я рос самосадом,
Без всяких теплиц, удобрений, прополки.
Спектакли, концерты и книжные полки —
Мне все это было ни капли не надо.
Ведь я сочинял хулиганские песни.
Бренчал во дворах. Задирал пионеров.
Щетина стихов не желала – хоть тресни! —
Влезать в аккуратные рамки размеров.
Но что-то такое во мне, видно, было:
Очкастый профессор, услышав однажды
Строку про любовь, что случайно простыла,
Сказал, что такое напишет не каждый,
Что в литинститут без экзаменов примет…
Чернил утекло с разговора об этом!
На сотнях обложек мое нынче имя,
Но, бреясь, давно я не вижу поэта.

Крохотный хрусталик

Рыбьими глазенками дождя
Небеса ощупывают землю.
Тишину отбойником гвоздят
За окном, а я тут мелкотемлю.
Кариес дорожный не лечу
И не жду с брезента урожая.
Крохотным хрусталиком лечу,
Небеса и землю отражая.

Магнитный полюс

Я вбиваю ноги-гвозди
В деревянную планету,
Рву тугих созвездий грозди
И вино давлю из света.
Не досталось мне водицы
В чистом дедовском колодце:
Разжиревшие мокрицы
Прошлым чавкают в болотце.
Тут – стишки соплёй марают,
Там – с ухмылочкой вампирской
Все быстрее умирают,
Задыхаясь под копиркой.
В центре жадной круговерти,
Где сердца зашлись в чечетке,
Я плыву рекою смерти,
Режу стрежень носом лодки.
В ней полно мышиных дырок,
У весла отбита лопасть.
Я – магнитный полюс мира,
Улетающего – в пропасть.

Внутренняя рыба

Рыба плывет во мне полмиллиарда зим:
Каждый ее фрагмент, каждый ее энзим
В клетках моих живет, помня палеозой.
Капля предвечных вод схожа с моей слезой.
Чем я в потоке дней глубже в себя вникал,
Тем на руке видней линия плавника.
Сердце заденет вдруг острая чешуя:
Так завершает круг лодка Иешуа.
Сетью сплетенный нерв рыбе бросай в прибой:
То, что поднимешь вверх, и назовут – тобой.

В метро

Давно отдавлено нутро
Тисками тесноты.
Стоишь ты, сплющенный в метро
Такими же, как ты.
Из легких воздух выжат весь
До нормы ИТК.
Людская распирает взвесь
Вагонные бока.
Чужие ауры в тебе
Впечатывают след.
Летишь куда-то по трубе,
Не видя белый свет.
И вот – конечная. Трубят:
«Освобождай вагон!»
А что осталось от тебя?
Похмелье похорон.

Оксюморон

Безумье ума,
Безволие воли,
Слепящая тьма —
Знакомо до боли.
Трусливая удаль,
Бессильный напор,
Спаситель-Иуда —
Все есть до сих пор.
Следующая страница