Во всём раздвоенность, дихотомия,
Везде двузначность и амбивалентность.
(Боди-Бог пожимает в недоумении плечами.)
Что вообще такое российская буза?
Только одно – Иакова шиза!
Бред заразителен, как всякий стресс,
Пример такой инфекции могли мы наблюдать в процессе.
Наш прокуратор заговаривался, горемычный,
Гонады Святогорова вслед за Иаковом
Не отличал от бычьих.
Понятно, Люцифер звёзд с неба не хватает,
Всё как-то мимо…
Детство, видать, тяжёлое, нехватка витаминов,
Врождённый страх меча дамоклова…
Всё ходит, чёрт его дери, вокруг да около.
Общаясь с обвиняемым,
Давно сообразил, конечно,
Что в Суд доставил невменяемого.
Но уверяет Нас почтительно,
Что «случай он надыбал исключительный».
Стал вообще наш прокурор каким-то нудным,
Неуправляемым и трудным…
(Боди-Бог делает передышку и опускает голос.)
…Мы выслушали стороны,
Свели земные и Небесные законы
И полагаем, лишь один итог Суда разумен:
Этот субьект…
(Боди-Бог указывает на Иакова,
который стоит с потупленной головой.)
… Будь он рационалис, будь вегетатив,
Подонок или гений,
А может быть, то и другое вместе –
Не иначе – безумен.
Недугом страждет Фридмана мятежный дух,
Его рассудок навсегда потух.
Нормальный человек
Не может так портачить.
Я не могу его продерзостных поступков
Истолковать иначе!
(Пауза.)
Что же имеет в результате Суд?
Объект преступных посягательств налицо,
В то время как отсутствует субъект деяния – виновное лицо.
Нет уголовного субъекта – нет преступления.
Приходится признать:
Закону… некого карать!
(Люциферу, раздражённо.)
Да было бы тебе известно, рационал-, процессуал-
И прочая бандит,
Что скорбных головой Верховный Судия не судит!
(Боди-Бог переводит дыхание. Люцифер недовольно фыркает).
Но чтобы ни у кого во всей Вселенной,
Ни у подонков, ни у гениев,
Не возникало подозрений
В полнейшей беспристрастности Суда
И не было бы двух о Нас различных мнений,
Я должен сделать, господа,
Коротенькое заявление.
Нас связывают с обвиняемым
Не шапочное знакомство,
Не телеинтервью, не радиобалда –
Но давние серьёзные библейские дела,
Завет с его дедами-прадедами,
Составленный на Мориа-горе крутой
И утверждённый во Ерусалиме-граде,
Оформлен в Библии, как протокол святой.
Тогда Я был ещё Иеговой,
(Хотя Мне больше нравилось быть Зевсом.
Я о родной Мне обстановке в ту пору сильно горевал
И многое на мах благословлял и проклинал.