– Господин президент, вы по-прежнему считаете Советский Союз империей зла?
Рейган не стал юлить:
– Нет. Это было другое время, другая эпоха.
На другой день он подтвердил эту оценку на пресс-конференции. Один из журналистов был особенно настойчив: «Что произошло, господин президент? Усвоили ли вы что-то, господин президент, имели ли возможность больше узнать об этой стране и произошло ли это благодаря вам или только благодаря Горбачеву?» Рейган ответил: «В значительной мере это произошло благодаря господину Горбачеву как руководителю. И мне кажется, что здесь (то есть в СССР) произошли перемены в процессе усилий по осуществлению перестройки. И, судя по тому, что я о ней читаю, со многим я мог бы согласиться».
Мы не стали по этому поводу устраивать ликование. В конце концов мы свою страну никогда империей зла не считали. Но я отнес это признание Рональда Рейгана к главным результатам его визита в Москву. Значит, он убедился, что не обманула интуиция, которая еще в Рейкьявике «подсказала» ему, что с меняющимся Советским Союзом действительно «можно иметь дело», и дело это – спасение от ядерной войны – небезнадежно. Значит, он мог себя поздравить в душе с тем, что сделал правильный выбор и не случайно сказал мне накануне, что молится, чтобы его преемником на посту президента был человек, который согласен с этим выбором.
И еще об одном хочу сказать здесь. Много лет спустя бывший посол США в СССР Джек Мэтлок ознакомил меня с текстом «диктовки» Рейгана, сделанной для памяти в 1985 году, при подготовке к нашей первой встрече в Женеве. Там есть одна очень важная фраза: «Пусть не будет разговоров о победителях и проигравших. Такие разговоры только отбросят нас назад». Надо признать, что Рональд Рейган и потом следовал этому принципу.
В ноябре 1988 года президентом США был избран Джордж Буш. А в начале декабря я приехал в Нью-Йорк для выступления на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. К этой речи я вместе с моими соратниками готовился долго и тщательно. Она обозначила новый рубеж и в нашей внешней политике, и в международных отношениях.
В ней содержался ряд конкретных предложений, рассчитанных на дальнейшее улучшение международной ситуации. Я сообщил о решении сократить в ближайшие два года численный состав Вооруженных Сил СССР на 500 тысяч человек и, соответственно, обычные вооружения. О договоренности с нашими союзниками по Варшавскому договору вывести к 1991 году из ГДР, Чехословакии и Венгрии шесть танковых дивизий и расформировать их. О некоторых других мерах по сокращению нашего наступательного потенциала. Все эти предложения были тщательно проработаны с Генштабом и другими ведомствами.