Парадокс заключался в том, что, хотя среди избранных депутатов оказалось 85 процентов членов КПСС (в старом составе Верховного Совета их было примерно половина), тем не менее верхний, руководящий слой партии воспринял итоги выборов как ее поражение.
По завершении выборов мы собрались на заседание Политбюро. Это было 28 марта 1989 г. Настроение у большинства было угнетенное, в воздухе висело – провал. Я выступил вразрез с таким настроением, оценил выборы как крупнейший шаг в осуществлении политической реформы, которую мы предопределили своими решениями. Через выборы, сказал я, общество выходит на новый уровень, устраняется разрыв между конституционными нормами и политической практикой. Власть приобретает в полной мере легитимный характер – это само по себе огромное достижение.
Говоря все это, я чувствовал, что далеко не все мои коллеги согласны с такой оценкой. Мнения высказывались разные, даже полярные:
Е.К. Лигачев: Главная причина в том, какую позицию занимали средства массовой информации в отношении истории партии, партийной работы.
А.Н. Яковлев: На самом деле народ проголосовал против застоя и командно-административной системы.
Подводя итоги дискуссии, я сказал, что теперь надо завоевывать авторитет практическими делами, и никаким «затыканием рта» его не завоюешь. Выборы показали, что перестройка нуждается в защите. Но защитить перестройку можно лишь ее углублением и развитием.
Признаюсь, я тяжело переживал то, что обнаружившееся «недомогание» партии перешло в неизлечимую болезнь. Будучи инициатором перестройки, видя главное дело жизни в демократизации нашего общества, я в то же время как генеральный секретарь ЦК КПСС искренне хотел, чтобы партия возглавила этот процесс, не становилась в оппозицию к нему.
Но реальность состояла в том, что перестройка в партии существенно отставала от движения страны в сторону демократии.
На Пленуме ЦК КПСС в апреле 1989 года тревожные настроения партноменклатуры выразились в полной мере. Прямой или косвенной темой выступлений были, разумеется, прошедшие выборы. У одних просто прозвучало разочарование их итогами для партии и для себя лично. Другие говорили об этом в явно обвинительном тоне по адресу руководства, которое «довело до такого безобразия» своими экспериментами с демократией.