Мелкой рысцой я потрусила по полю назад, перебирая в голове все плюсы незамужней жизни. Странно, что раньше она рисовалась мне в таком неприглядном свете. Пусть супергероини из меня не вышло, зато цела.
Спустя две недели я всё-таки не выдержала и позвонила Феликсу.
– Он разбился, – ответил мне суровый мужской голос.
– Насмерть? – выдохнула я в трубку.
– Врачи не дают никаких гарантий. Ждём.
– Как же это случилось?!
– Завалил отделение. Столкновение с крутым склоном во время наполнения купола. Состояние крайне тяжелое, – отрезал мужчина и, не прощаясь, отключился.
Я уставилась в окно. После трёх месяцев дружбы с бейсджамперами я уже знала, что они не любят прощаться, вместо «последний» говорят «крайний», и термин «завалить отделение» мне тоже был знаком. Страх за Феликса сковал меня. Ничего не видя сквозь слёзы, я повторяла про себя: «Бэтмен не может умереть. Супергерои бессмертны».
Я катила перед собой инвалидное кресло по дорожке парка. Феликс смотрел вперёд всё тем же мужественным взглядом, что и с вершины горы. В его глазах не было и следа перенесённых страданий: комы, операций на позвоночнике, пришитого назад голеностопа, сломанного в нескольких местах бедра и рёбер, проткнувших лёгкие. Он похудел, осунулся, почти перешагнув черту невозврата, но стоически сохранял равновесие, которому бы позавидовал и Сенека. За всё время я не услышала от него ни единой жалобы. И могу поклясться: шедшие навстречу девушки строили ему глазки.
– Поменял полёты на инвалидное кресло, но популярность не ослабевает, – ехидно заметила я.
– Кстати, отличная вещь! – Он похлопал по колесу кресла. – Разгоняется до пятидесяти километров в час.
– О боже! – вздохнула я. – Горбатого могила…
– У моего приятеля парализовало руку и ногу после неудачного прыжка. Так он прыгает сейчас на инвалидном кресле. И с самых сложных экзитов.
– Ты что, ещё собираешься прыгать?!
– Посмотрим. Для начала мне надо снова научиться ходить… Дай-ка мне костыли.
Я передала ему костыли, и он, оперевшись на них, с трудом поднялся.
– Ты помнишь, что тебе можно стоять не больше минуты? – повторила я слова врача.
Феликс улыбнулся мне кривой улыбкой:
– Я всё помню, – и сделал шаг.
– Ты сошёл с ума! Тебе нельзя!
Не обращая внимания на мои протесты, он медленно пошёл по дорожке парка, аккуратно переставляя костыли. Осенние листья осыпали его стриженую голову.