Пять лет моих скитаний по мужчинам и странам не были похожи на благородный восьмеричный путь. Я никак не могла проснуться и хорошенько помесила грязь по бездорожью в поисках счастья. Меняла профессии и города, ввязывалась в авантюры, попадала в дурацкие любовные истории. Постепенно я научилась терпеть. И прощать (прощала, если честно, всё, кроме выражений «кушать мяско» и «чмоки-чмоки»). Но мужчину, того самого, единственного, так и не нашла. И лишь на шестом году «холостой» жизни, когда я смиренно приняла факт, что быть мне до конца жизни одной, вдруг встретила Его. И себя заодно.
Мы вместе уже три года. Яды ума иногда отравляют моё семейное счастье, особенно когда муж в сотый раз удивляется: «А разве ты это говорила?! Я не слышал!» Или, задумчиво почёсывая щетину, вопрошает, не видела ли я его второй носок. Когда носки переполняют чашу моего терпения, я закатываю скандалы со слезами. Случается это обычно в полнолуние, когда у женщин, как и у мировых океанов, происходит отлив, и слёзы в данном случае – обычное природное явление.
Увы, шансов пройти путь бодхисаттвы и окончательно пробудиться у меня нет. Но я рада, что к тридцати восьми годам хотя бы приоткрыла один глаз, из щёлочки которого смотрю на небо. И вижу там, за плывущими тучами, свет. Вечно сияющии свет.
– Можешь меня убить, – с надрывом сказал мой Роковой мужчина, – но я возвращаюсь в семью!
– Ну и пожалуйста! – я отложила сковородку в сторону. – Тефаль ещё об тебя марать!
За полгода нашей «любви» я привыкла к его перебежкам. Первая была величественная, словно исход иудеев из Египта. Всполошились обе стороны. Жене он сообщил, что не вернётся никогда, а меня заверил, что пришёл навсегда. Но, как выяснилось позже, категории вечности в его трактовке имели водевильный характер, и два последующих «никогда» и «навсегда» произвели на нас меньшее впечатление.
В наших отношениях я всегда чувствовала себя андалусским бандитом Хосе из «Кармен», а он вёл себя как капризная, блудливая Карменсита. Причём мой «homme fatale» взял худшие черты от «femme fatale» – он, как полагалось, был бессовестный, вероломный негодяй и лгун, а вот магнетизм и роковая красота отсутствовали напрочь. Вечерами он пил пиво и ел куру-гриль, отращивая живот, и в спортклуб его было не загнать. Думаю, он знал секрет: мужчин в России мало, они в цене, и за них сражаются.