– Не посмеете!
– Не хотелось бы, но я поступлю так, как подсказывает долг. Попробуйте воспротивиться и увидите, что выйдет.
– Что вы хотите? – взвилась девушка.
– Все очень просто. Мне нужна ваша помощь.
В тот день родился совершенно невероятный союз между француженкой и английским шпионом. Она пошла бы на все, чтобы спасти мать.
И десять лет спустя она по-прежнему посещала его офис. Он был ее главным нанимателем. Мать была в безопасности. Но убийца ее отца все еще был на свободе, и Даньелл намеревалась привести его в суд.
– Рад вам, Кросс.
Гримальди, наконец, повернулся к ней лицом.
– Вы хотели меня видеть, – ответила она. Оба знали, что он просил ее о встрече только в самых экстренных случаях. Крайних случаях. Рисковать они не могли.
– Так и было.
– Могу я спросить, в чем причина?
– Разве это не очевидно? Пора объяснить суть вашей миссии. Кстати, я получил информацию, касающуюся предыдущей.
– Рада это слышать. Но я думала, что моя новая миссия – наблюдение за Виконтом Шпионом. Нужно убедиться, что он остается верным короне.
– Нет. Я бы доверил лорду Кавендишу собственную жизнь. Человека преданнее короне трудно найти.
– Почему же, во имя господа, вы заставили меня затянуться в платья, наняться в особняк в Мейфэре и изображать камеристку знатной леди? Черт!
– Что за лексикон! – покачал головой Гримальди. – Леди совершенно не пристало так выражаться!
– Вы знаете, что я не леди, – буркнула она.
– Да, меня крайне забавляет, что во время этой последней миссии вам пришлось служить камеристкой. Я бы дорого дал, чтобы посмотреть, как вы заплетаете косы и втыкаете шпильки в волосы.
– Я хорошо знаю свои обязанности. Волноваться не о чем.
Гримальди вспомнил, что целых две недели ее тренировала одна из лучших лондонских камеристок, которой хорошо платили за то, чтобы держала язык за зубами и не задавала лишних вопросов.
– В этом я не сомневаюсь. Вы всегда полностью посвящаете себя очередной миссии, – кивнул Гримальди.
– Больше никаких проволочек, генерал. В чем заключается мое задание? Мне нужно возвращаться. Сегодня миледи едет на бал и скоро меня хватится.
Гримальди вздохнул. Куда же девалась его улыбка?
– Прекрасно. Я понял.
Никаких бумаг. Никаких записей. Именно так работал этот отдел Министерства внутренних дел. И вообще этого разговора не было. Ее могут пытать и казнить, но она ни за что не признается, что ей известно имя Марка Гримальди, не говоря уже о его должности начальника этой несуществующей конторы.