Можно быть женой и матерью, можно стать адвокатом в мире мужчин, а еще можно сделать своего сына наследником трона, убив его соперника. Вперед, дамочки!
Начнем с адвокатской практики. В X веке в Англии не было адвокатов в современном понимании, то есть таких, как Алисия Флоррик из «Хорошей жены». Зато были так называемые forespeca, только это не то же самое, что foreskin («крайняя плоть» – Прим. пер.) в spectacles («очках» – Прим. пер.), это, скорее, полуофициальный адвокат и посредник тех, кто участвует в спорах. Этим Эльфтрита и занималась, в основном представляя интересы вдов и незамужних женщин в различных юридических драмах.
В продолжение темы о юридических драмах: почему никто до сих пор не снял телесериал о судебных тяжбах Эльфтриты? Вот вам, директора телеканалов, немного бесплатного сценария:
«– Послушай, Леофрик, – хрипло произносит Эльфтрита, засучивает рукава и зажигает очередную сигарету. Делает паузу. Заставляет его ждать. Он потеет.
– Пора перестать ходить вокруг да около, – наконец говорит она, стряхивая пепел ему прямо в лицо. – Мы с тобой оба знаем, что епископ Этельволд – мой хороший друг. Так что я могу скостить тебе срок.
– Но… – заикается Леофрик. Эльфтрита ударяет своими большими волосатыми руками по столу.
– Закрой рот, Фрикки. Вот что мы сделаем: выплатим твоей маленькой миленькой женушке Вульфгит пожизненную ренту за ее маленькую дерьмовую ферму…
– Но она хочет…
– Я ГОВОРИЛА ТЕБЕ ЗАТКНУТЬСЯ?! – рычит она. Ее остроконечная шляпа сексуально съезжает набок[7].
– Так вот. Мы с тобой, приятель Лео, выплатим твоей жене пожизненную ренту за ее земли, которые потом перейдут Винчестеру, ферштейн?
Лео смотрит себе на руки и невнятно бормочет в знак согласия. Эльфтрита выходит из зала, возвращается в свои королевские покои, принимает горячую ванну и занимается любовью с придворным шутом.
Так-то. Да, Эльфтрита была гораздо круче среднестатистической англо-саксонской королевы. Она могла бы все бросить и расслабиться. Всю жизнь сидеть и смотреть в окно башни, томно вздыхать, беспокоиться о феях из ближайших лесов пить паршивое вино и, возможно, и правда закрутить роман с придворным шутом[8]. Вместо этого она изменила само понятие о королеве и заодно подняла немного кэша на адвокатской практике. Еще она защищала права монахинь – это как защищать права ружей, только монахинь, а не ружей.