«Пожизненный роман» с Дорошевичем, как написал сам Букчин в первых строках своей книги «Влас Дорошевич. Судьба фельетониста», начался в 1962-м году. Семен Букчин тогда учился на отделении журналистики филологического факультета Белорусского госуниверситета. При явном интересе к литературе, он выбрал именно отделение журналистики и даже отработал два года фрезеровщиком на Минском электромеханическом заводе, чтобы иметь право подать документы на это отделение. Возможно, он надеялся, что на отделении журналистики его научат писать – проблема, которая волновала Букчина со школы.
Он вспоминает как в 1959-м году, учеником 10 класса, написал письмо Корнею Чуковскому и получил ответ: «Главное же, что Вам нужно сейчас, это – образование. Человек, который не знает, скажем (беру первые попавшиеся имена), Курочкина, Ключевского, Эртеля, Слепцова, Тютчева, Тарле, Блока, Белинского, – не в размере школьной программы, а вполне, в качестве своего золотого фонда, – не может быть хорошим журналистом…»
Однако ожидания от учебы на отделении не оправдались. В воспоминаниях «Красноярск 26» Семен Букчин пишет: «…я понял, что сделал глупость, поступив на «журналистику». Образование там давали куцое: курсы литератур «обрезанные», … языковые программы тоже были усеченные, зато налегали на идеологию, историю партийной печати и прочую дребедень». Но в 1967-м университет он все-таки окончил написанием дипломной работы о Власе Дорошевиче, а в 1972-м защитил кандидатскую диссертацию на тему «В. М. Дорошевич. Творческая судьба. Мастерство». Последующие годы работы были так или иначе связаны с Академией наук. А с середины 1960-х Семен Букчин стал публиковать литературную критику, которая «в то время выполняла еще и роль публицистики. Через литературную критику можно было сказать о жизни. И часть людей свой публицистический, свой человеческий темперамент воплощала в критике, в литературоведении…»
«Настоящий день», заимствуя название статьи Добролюбова, пришел в начале 1990-х, и Семен Букчин воспользовался открывшимися возможностями свободной публичной речи. В 1992-м он учреждает газету «Европейское время». Европейскость издания проявлялась во многом, но прежде всего в том, что оно требовало покончить с мелочностью и приземленностью провинции. В сентябре 1994-го, откликаясь на статью в «Известиях» «Страна огурцов» – как саркастически была названа Беларусь, – газета писала: «В Беларуси полностью отсутствует то, без чего немыслима ни одна современная страна – взаимодействие трех элит: бизнеса, политики и интеллекта. Прачки делают бизнес, политику и науку. Модели государственного строительства делаются по «лекалам» фабрики «Большевичка». Бизнес приватизирует все ту же фабрику, с ее технологией. А «ученые» обосновывают, что «это народу нужно, что другого народ не поймет». Ссылки на народ, столь распространенные в среде беларусских политических, предпринимательских и ученых «элит», есть только оправдание собственной бездеятельности. Элиты сами, в первую очередь, должны перестать быть прачками. Политические партии грызутся между собой по пустым поводам. Это грызня прачек на коммунальной кухне, а не политика. Бессилие беларусской политологии и прочих гуманитарных наук даже обсуждать не хочется».