До нас ежедневно доносились слухи о военных действиях, но в
самой Академии было тихо, отчего услышанное казалось сродни сюжета
книги, нежели реальностью. Ассистентам кроме студентов-магов никто
ничего не рассказывал, да и те делились информацией только с
приближёнными, а дальше слова расползались по общежитию как
сплетни. От чего любопытство лишь усиливалось, ведь приходилось по
крупицам собирать пазл незримого конфликта.
С каждым днём ненависть к Нижнему миру возрастала. Словно
снежный ком, мои сокурсники всё больше впитывали в себя это чувство
и начинали страшиться того, чего даже не видели. Взбудораженное
воображение делало за них всю работу.
Вдруг мне стало любопытно: если забить левую ладонь татуировкой,
то Печати не будет видно? Или если выжечь её на раскалённой плитке?
А если вовсе отрезать руку?.. Тогда я потеряю возможность
пользоваться алой Печатью или просто скрою её от остальных? Либо же
она проявится на оставшемся обрубке?..
Кто знает, да и проверять я не планировала. Просто близость
ищеек рождало в голове странные мысли. Я изо дня в день чувствовала
себя напряжённо, будто бы ступаю по минному полю или ветхому
подвесному мосту: одно неверное движение и я пропала.
Вот и сейчас, шагая на занятие к сэру Герду, я испытывала лёгкое
беспокойство под конвоем стражей, хотя те даже не смотрели в нашу
сторону. Однако это чувство стало моим неизменным спутником в
последние две недели, проведённые под крышей Академии Печатей.
Хорошо хоть сэр Герд остался прежним: всё так же резок,
раздражителен и бескомпромиссен. Его уроки странным образом
успокаивали меня, напоминая о светлых деньках в школе, когда Нижний
мир был ещё запечатан, а Кай казался мне загадочным, но хорошим
парнем.
«Разве?..», — тут же возник в голове вопрос. Разве я когда-то
считала Кая хорошим? Он был добр ко мне и только, хотя в глубине
души я всегда знала, что это неспроста и ему что-то нужно. Я
отбросила инстинкты в сторону и доверилась тому, кого едва знала.
Тому, кто воспользовался нашей ссорой с Кристиной и смертью Камалы
чтобы привязать к моим запястьям нити и управлял словно
марионеткой. А я с радостью подыграла, поверив, что он мой самый
близкий человек в этом мире.
От злости я крепко стиснула зубы и до хруста сдавила в руках
учебник, когда сэр Герд повелел открыть пятнадцатую страницу.