███, прямо на объекте 1609. Это было
деревянное кресло, которое когда-то смог похитить и уничтожить ГОК,
превратив в щепки. Однако вскоре после этого кресло восстановилось
и буквально телепортировалось в Фонд, чтобы тот поставил его на
содержание.
По коэффициенту Юма сила кресла
переваливала за единицу, ведь оно несмотря на то, что являлось
просто креслом, могло как уничтожать свои угрозы, так и
распознавать по словам людскую речь, понимая когда те произносят
ГОК, которого кресло словно боялось. Также это кресло могло
телепортироваться в любое место, если был в радиусе действия
человек, что желал сесть. Сесть, отдохнуть, расслабиться...
Когда-то оно было передано объекту
███, который хранил его в своей Зоне Содержания.
Редко когда он им пользовался, однако в этот момент... кажется
усталость объекта ███ перевалила за его привычную
норму. Подавленный своим прошлым, что возвращалось к нему,
угнетённый своими грехами, он выглядел как воющий от бессилия
монстр, готовый уничтожить даже мир, лишь бы наступил покой и
вечная тишина.
Однако он пытался сдерживаться, хоть
и давалось это с трудом, приближая тот момент, когда его мышление
перестроится под новый путь. Путь тотального уничтожения всего
существо или... или попытку всё закончить? Точно не было известно в
какую сторону развивается объект ███, однако
хотелось верить, что он не сходит с ума и в какой-то момент просто
замрёт, остановиться, смириться и перестанет пытаться что-то
изменить.
Это был бы лучший расклад, но
удастся ли его достигнуть – большой вопрос.
– Ещё один самоубийца? – прошептал
я, желая лишь того, чтобы всё вокруг исчезло, ну или хотя бы все
способные мыслить исчезли.
Сдерживаться уже было бесполезно. Я
мог манерами изменить своё поведение, скрыв искренность. Но после
снятие третьей печати искренность стала выливаться в мир. И если я
злился, желал смерти кого-то столь слабого как Смертник... он
вполне мог умереть. Только если я искренне перестану этого желать,
то что-то измениться. Но я не переставал, а единственное что мог –
просто сидеть, не убивая его собственными руками.
Смертник же что-то произнёс, после
чего почувствовал во рту кровь. Чем ближе он подходил, тем сильнее
становилось влияние. Чем громче он пытался достучаться, тем больше
вызывал раздражения и тем сильнее вредил себе. Такой упорный и
такой глупый... он упал на колено и начал ползти дальше на
четвереньках, харкаясь сквозь балаклаву кровью. Один его глаз
покраснел полностью, ручьём текла кровь и из носа. Слабость была
такой, словно бы он не ел и не пил месяц.