И как Бог не следовал Библии, создав
её для управления людьми, так и Фонд не следовал своим протоколам и
правилам, ведь создал их для других, тех кто ниже. Для масс,
которые никогда не поймут концепции Юма, но при этом должны как-то
плавать среди угроз мира и невежества. Что-то гремит на небе и
сверкает? Сложно объяснить варвару из пещеры, что это такое? Пусть
это будет Бог Громовержец, который бьётся с великанами и потому
выходить на улицу лишний раз не стоит, а то ещё и тебе случайно
достанется.
Во многом сейчас вся наука являлась
как раз приметами, нежели действительно Наукой. Было ли это плохо?
Такой вопрос не задавался в принципе, ведь куда раньше звучал
вопрос: а есть ли альтернатива? А её и не было... как и создать её
пока что не получилось.
***
– Ничего не понимаю, что я вообще
установил? – недовольно ворчал я, нажимая на сенсорный экран.
А установил на свои новые игрушки я
много чего, правда в большинстве своём кучу всякого... кхм...
дерьма. Потому что из-за одной поставленной галочки при скачивании
начинался какой-то сущий ад. И устав, я просто отложил смартфон,
после чего написал на бумажке просьбу к сотруднику и оставил их
прямо на столе. Пусть чинят, я ничего не понимаю и устал
разбираться.
Была теперь во мне некая...
раздражённость, злость, желание кого-то убить из-за того, что
браузер Амиго смог установиться даже на защищённое лучшими
криптографами Фонда устройство. Однако это было к лучшему, ведь это
хоть и не положительные эмоции, но зато они перекрывают
воспоминания ещё хуже.
Так я добрёл до сакуры, уселся в
беседке за столик и спросил:
– Так значит... ты кто? – спросил
странное существо, с волчьим черепом вместо лица.
Оно было гуманоидной формы, тело
чёрное-чёрное, не совсем материальное, а то что было материальным
не понятно из какой материи вообще состояло. При этом волосы есть,
обычные, длинные. Ну и морда, как обнажённый череп волка. Без
крови, мяса, просто череп и два пустых белых глазных яблока.
Смотрит на меня, никак не реагирует.
До этого существо вообще пряталось
где-то на краю зрения. Однако зрение у меня было хорошее и
управлять я им мог, потому намеренно сужал периферию, а затем
расширял и где-то вот в золотой середине, нащупанной опытом,
удавалось сделать так, чтобы объект оказывался буквально передо
мной.