Многим знакома также подавляющая, но в то же время и освобождающая усталость после психического или физического кризиса, и в этом случае она отчетливо определяется как сигнал о необходимости сна: «Сон вылечит тебя. Спи». Усталость может быть и проявлением бессилия, когда у человека, отчаявшегося добиться чего-либо, опускаются руки. В подобных ситуациях люди в той или иной степени утрачивают ясность мышления, свойственную бодрствующему сознанию. Ослабленное состояние заставляет их проявлять некоторую мягкость и неопределенность в поведении.
Однако бывает и так, что человек ясно осознает не только свою усталость, но и ее причину. И тогда он говорит, от чего именно устал – от информации, политики, лечения, одиночества, карьеры, даже от отпуска. К сожалению, в наше время не так уж редко встречаются люди, которые утверждают, что «устали от жизни».
С одной стороны, усталость является предлогом для ослабления усилий, отхода от чего-либо, для формирования пресыщения, но с другой стороны – это помощь в совершении великих открытий и познании окружающей действительности. Она позволяет нам функционировать не постоянно и не с предельной нагрузкой, определяя границы индивидуальных возможностей человеческого организма. Поэтому иногда, вместо того чтобы продолжать бесконечно бороться с непреодолимыми обстоятельствами, мы можем смело сказать себе: «С меня довольно!»
Как и любое другое чувство, усталость сигнализирует человеку об общем состоянии его здоровья. Именно она стабилизирует его внутреннее равновесие.
Вероятно, лучше принимать усталость как должное, как реальность, без которой невозможно наше существование, принимать ее принципиально, ожидать с нетерпением, вместо того чтобы отрицать ее и бороться с ней.
Можно наслаждаться переходной фазой усталости, получать удовольствие от промежуточной стадии и, окончательно выбившись из сил, наконец, расслабиться и провалиться в глубокий сон.
Именно в более мягких междузонах мы способны анализировать свое состоянии и здраво оценивать отношения с другими. Только в расслабленном состоянии отчетливо видится взаимосвязь событий, оценивается созданное, а неудачи ставятся под сомнение.
«Все же только страдание делает возможным понимать и анализировать вещи, механизмы которых иначе мы бы вовсе не замечали», – говорил Марсель Пруст. Но он понимал страдание не как боль, а скорее как недовольство, как жало, которое, вонзаясь в сознание, переключает внимание на то, что не совсем в порядке. Пруст был прав, поскольку только в фазе усталости, в которой человек отдаляется от текущих событий, он может углубляться в процесс мышления, чтобы потом предаться безмятежному сну.