– Я тоже, – я выдавила улыбку. – Спасибо ещё раз.
Он ничего не ответил. Закончил наносить мазь и отстранился.
– Такого вообще не должно происходить. Дикость и мерзость – вот как называется это обращение.
Я не рискнула возражать, очень приятно, что Никониэль считает так. Выходит, я ещё и… смогу больше не носить эту штуку? Раз он уничтожил ошейник?
– Обозначите какие-либо правила или, может распорядок дня? Список моих обязанностей или ещё что?
– Распорядок? – он изогнул бровь. – Сперва душ, потом перевязка, завтрак. И если собираетесь уходить, гулять, пожалуйста, предупреждайте. – Он задумался. – И, наверное, список блюд, которые вы предпочитаете и какие не переносите. Чтоб я ориентировался при заказе продуктов.
– Господин, я многое умею, поэтому вопрос со списком блюд переадресую вам. Объясните, что вам нравится и я приготовлю. Чтобы освободить вам время, – добавила, засомневавшись в своей навязчивости.
– Я люблю блюда не включающие в себя опасные для жизни вещества, – он усмехнулся. – Буду благодарен, если вы исключите это из ингредиентов.
– Сделаю вкусно и без этих добавок. Не буду обещать ресторанную подачу, мне ещё практика нужна.
– Тогда предупредите. На премьеру явлюсь в выходном костюме. Чтоб соответствовать атмосфере, – он сделал шаг к двери, после чего обернулся. – И есть просьба. При готовке блюда, пожалуйста, не разливайте всё по отдельным тарелкам. Пусть поначалу всё будет в общей.
– Конечно, господин.
Я попыталась представить, каково это. Едва избежать смерти. Думала, вообще к кухне не подпустит и сам будет готовить. Сейчас, наверно, даже в любимые заведения заходить тревожно. Пожалуй, следует принюхиваться ещё и к продуктам, которые попадают к нам на кухню.
– Давайте я приведу себя в порядок и сварю вам… нам кофе?
По лицу Николаса пробежалась тень сомнения. Он смотрел на меня, будто решая сложную математическую задачу, но всё же кивнул.
– Если вы тоже будете пить, то да, окажите…, – он закашлялся, – любезность.
Не нравится мне этот кашель, но сомневаюсь, что Никониэль ответит на прямой вопрос.
17. Глава 17
После душа я спустилась в кухню. Никониэль сидел во главе длинного стола и писал. Не поднимая головы, он спросил:
– Как раны? Беспокоят?
– Нет. Мазь хорошая. Уже почти не замечаю.
– Почти не замечаете, – Никониэль потёр подбородок. – Нет, всё же нужно обработать. Да и повязка вымокла. Пойдёмте в лабораторию. Тем более, время свидания.