Вялые стычки, время от времени переходившие в полномасштабную войну, были неотъемлемой частью их супружеской жизни. Одно из генеральных сражений грянуло по возвращении Уилта из парикмахерской.
– Ты называешь это стрижкой? – сощурилась Ева. – Слишком много оставили.
– Я просил лишь поправить. Хочешь, чтобы я обрился, как скинхед?
– Это излишне. Но я хочу нормальную стрижку. Так что ступай и постригись как следует. Коротко на висках и затылке. Вот еще что: пиджак на локтях протерся, поэтому наденешь свой нарядный костюм.
– Ты впрямь думаешь, что светло-серый в розовую полоску костюм сразит сэра Моржа и леди Эклер?
– Сэр Джордж и леди Кларисса Гэдсли, господи ты боже мой!
– Ах, сэр Джордж! Который, видимо, носит костюмы от-кутюр.
– От кого?
– От-кутюр, Ева, означает «высокая мода» – дорогие костюмы от лучших портных. Сэр Гад и леди Эклер откажут мне в доме, если я заявлюсь к ним в наряде в веселенькую розовую полоску. Именно в веселенькую розовую!
– Ты что, выпил? – подозрительно сощурилась Ева. – То-то уж больно долго стригся! А ну-ка, дыхни!
– Что?! Ты уймешься или нет? Сначала подписываешь меня на сволочную работу – извольте обучить высокородного кретина азбучным истинам! А теперь еще выбираешь мне стрижку? С меня хватит! Стригусь, как мне нравится, поняла?
На этой звенящей ноте Уилт хлопнул дверью и, оседлав велосипед, опять покатил в парикмахерскую.
– Говорит, слишком много оставили, – объяснил он свое появление. – На висках и затылке сделайте покороче.
– Жена? – сочувственно спросил парикмахер.
Уилт кивнул.
– Хорошо еще, не требует «матросский ежик», – вздохнул мастер.
– Сказала, я не должен выглядеть футболистом, – поежился Уилт. – И все ради встречи с какой-то дамой. Словно иду на прием к королеве.
– С Бобом Гелдофом[4] вас определенно не спутают.
– Уже слава богу.
– С клиентами вроде него мое ремесло накрылось бы, – усмехнулся парикмахер, машинкой прореживая Уилтовы виски. – Хватит или ей будет мало?
– Ей всегда мало, однако на этом остановимся.
Обмахнув состриженные волоски, мастер развязал простыню. Генри выбрался из кресла и критически изучил себя в зеркале.
Тут в дверях возникла Ева. Уилт плюхнулся обратно в кресло, парикмахер молниеносно обмотал его простыней и стал обрабатывать затылок, стараясь не встретиться взглядом с клиентом или мегерой, застывшей на входе.