Что не так с «МММ»? Я напряг память взрослого, попытался
откопать хоть одного знакомого, который в это был вовлечен, чтобы
понять, когда «МММ» стартовало и когда потерпело крах… Без толку.
Были какие-то протесты – только это помню. Ни когда, ни где, ни
как. Интересно, регрессивный гипноз способен извлечь знания из
глубин памяти?
И если сейчас действительно только старт компании, есть
несколько месяцев, чтобы прокрутить деньги и неплохо подняться, а
вот потом… Надеюсь, успею маму вовремя остановить. Вот только пойду
в библиотеку, прочитаю «КоммерсантЪ», узнаю, когда кампания
стартовала и сколько есть времени, чтобы в это поиграть.
Если предположить, что мое появление в Москве так сработало, что
Мавроди что-то там почувствовал, и «МММ» стартовало раньше, чем в
той реальности, откуда взрослый я, то с этого момента все мои
знания могут оказаться неактуальными, потому что затронуты
глобальные процессы внутри страны, которые сдвинут все
остальное.
Я выбежал на улицу, прихватив сумку с подарками. Бежал и не мог
надышаться морским воздухом. Настроению не давал воспарить лишь
грядущий разговор с друзьями о базе и быках. Ну, чем раньше узнаю
детали, тем понятнее будет, что со всем этим делать.
Подниматься к Илье было… не страшно, нет – неприятно. Как когда
идешь к смертельно больному человеку, не зная, как себя с ним
вести, о чем разговаривать. Понятно, что надо держаться, будто
ничего не случилось, но гложет беспомощность и непонятно откуда
взявшееся чувство вины, которое особенно невыносимо. Вот и сейчас
стремно посмотреть в глаза родителям Ильи, как будто это по моему
приказу разгромили их квартиру.
Ступенька. Еще ступенька. Задержаться на лестничной клетке,
выглянуть в окно, где собрались наши и в свете двух фонариков ждут
меня. Один луч голубоватый, второй оранжевый. А я в темноте
незаметно проскользнул в подъезд и направился к Илье, потому что,
если с ними языками зацепишься – пиши пропало.
Дверь в квартиру Ильи все та же, без повреждений. Палец лег на
кнопку звонка. Донеслись шаги, возня, тетя Лора крикнула:
— Илья! Павлик пришел.
Снова шаги, щелчок замка. Дверь распахнулась, и я переступил
порог. Илья посторонился, пропуская меня в зал, где всегда работал
телик, когда родители дома, а сейчас было так тихо, словно в доме и
правда покойник.