Паренек передо мной приобрел ваучер и понес его перед собой, как
флаг, блаженно улыбаясь. Наверное, разбил копилку, все сбережения
выгреб.
— Здравствуйте, – сказал я в окошко. – Скажите, а как давно
открылся этот пункт купли-продажи?
Наверное, это был самый глупый вопрос, который услышала
продавщица, распахнула глаза. Но все-таки ответила:
— Недели три как.
— Спасибо, — кивнул я и удалился, чем привел ее в
замешательство.
Значит, в Москве торговля ваучерами началась примерно полтора
месяца назад – гораздо раньше, чем я приехал спасать деда. Очень,
ну просто чертовски интересно! Значит, я путаюсь в датах, а не
реальность так стремительно меняется. А еще это значит, что на
обогащение у мамы есть в худшем случае два месяца, в лучшем –
четыре. Правильнее ориентироваться на два.
Спросив у прохожего, который час – двенадцать двадцать — я,
обходя рынок по дуге, направился к своей остановке мимо стихийных
торговых рядом, дивясь ценам. Виноград – в среднем четыреста (нам
сдают оптом по 250). Груши – столько же, яблоки так вообще по
сотке, но в Москве свои есть, и они дешевые, перепродавать их нет
смысла: больше замучаешься все это таскать.
Взгляд зацепился за знакомую фигуру стоящего спиной мужчины, его
под руку держала щебечущая блондиночка в беретике и короткой
клетчатой юбке и спортивной олимпийке. Мужчина повернул голову, и я
узнал отца. Он знатно раздобрел, и на бритом затылке появились
складки.
Я мотнул головой — а вдруг показалось? Думал, девчонка, которая
ему в дочери годится, случайно его так взяла, скоро она
отстранится, будет держать дистанцию, но нет! Папаня положил
пятерню на ее задницу и сжал пальцы. Девочка захихикала.
Сердце затарабанило, казалось, в горле, меня захлестнуло
возмущение. Первым желанием было поравняться с ними и прямым
текстом спросить, как здоровье Анны, не мучает ли ее токсикоз. Но
есть ли у меня право так делать? В конце концов, он не матери моей
изменяет, а Лялиной, с которой они даже не расписаны.
Женщине, которая от него беременная, и Мартыновых в апреле или
мае станет больше, даже если отец не даст ему свою фамилию, и
мелкий останется Лялиным.
Стало отвратительно. Вроде бы сын за отца не отвечает и все
такое, а чувство, как будто я как-то причастен к его поступкам. Не
сходя с места, я проводил взглядом счастливую парочку.