На параллельном ряду сидела мама с очень толстой девочкой лет
шести, которая гипнотизировала меня взглядом, как голодная собака.
Аж неловко стало, но делиться было еще более неловко: во-первых,
батончик я уже надкусил, во-вторых, девочка и так толстая,
в-третьих, это будет выглядеть, как анекдот про еврейскую бабушку,
мальчика и новых русских в ресторане, когда они пригласили внука за
ломящийся стол, но бабушка сказала, что мальчик сыт. Кульминация
там такая: «Не ссы мальчик, всем хватит».
Электричка тронулась. Я уставился на мелькающие за стеклами
исписанные металлистами и панками бетонные стены и заборы, которые
почему-то одинаковы во всех городах. В голове вертелась песня
«Ундервуда», которая еще не написана, ее ждать лет двадцать пять:
«Дела, как в тамбуре, сестричка: стекла, окна, стакан. Толкает
электричку шайтан».
Илья сосредоточенно смотрел в окно, хмурился. Я достал учебник
по анатомии, освежил в памяти строение спинного и головного мозга,
прочитал про нервную и гуморальную регуляцию. Запомнил все,
поражаясь гибкости детской памяти. Ушло на все минут сорок.
К тому моменту мы выехали из города и катили по полям,
электричка стонала и покачивалась. Надрывались музыканты, кочующие
по вагонам, и продавцы всякой белиберды и кроссвордов.
Через полтора часа поля сменились холмами, плоскогорьями и
горами.
К концу пути задница приняла форму дощатой скамейки, на которой
мы сидели, и прибытие на конечную воспринялось как избавление.
Случилось это в шесть часов вечера. Менять рубли на доллары было
поздно – рынок закрылся, валютчик наверняка уже дома. Осталось
обзвонить потенциальных клиентов курортного городка и спросить
Андрея, поговорил ли он с антикваром-реставратором. Еще Каналья
звал в гараж, чтобы похвастаться достижениями, и бабушка – в гости.
Да и вообще, соскучился я по ним.
Значит, завтра так: торговля кофе, обмен денег, Каналья,
Бабушка, звонок Андрею. Что забыл? Лидию и беспризорников. Надо
решать этот вопрос в ближайшее время. В долгосрочной перспективе –
приобретение участка и строительство дома со спортзалом, отдельным
входом в гостевые номера. Этот дом объединит нас, и уже никто
оттуда не выгонит.
В семь вечера мы приехали в свой поселок. Прежде чем заниматься
обзвоном, я примкнул к нашей компании, делящей детскую площадку с
мамашей, выгуливающей двухлетнего малыша, и двумя бабулями. Здесь
были все, кроме Каюка, которому к бабушке ехать полтора часа, и
Барика. Как сказал Кабанов, Серега заболел.