Вороватая рука напомнила мне, что я развел у нее в кармане склад
мертвых бандитов, я решил, что самое время от них избавиться, и
позволил протезу раскидать лишний груз среди мертвых хобгоблинов.
Пусть полиция гадает, что забыли гопстопщики из Нижнего Новгорода в
Череповце.
Я не особо торопился, а вот оракул изнервничался, ему виделась
засада во дворе. Нашел ,чем удивить. Конечно, нас ждут, я прекрасно
чувствую, их всего трое. И они всего лишь умеренно опасны. Я
попросил Гарри подождать в доме, пока я буду с ними
разбираться.
Группа торжественной встречи пряталась за уродливыми машинами
хобгоблинов. В Череповце они были точно таким же, как и в Гречине —
будто выкрадены со съемочной площадки Безумного Макса. Этих тачек
было две, трое гвардейцев Вержицкого прятались за ними.
Я вышел на крыльцо и сообщил этим бедолагам, что уже час, как
они потеряли работу. Было бы разумно с их стороны не умирать здесь
непонятно за что, а отправляться по домам и задуматься о новом
месте службы.
Вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, гвардейцы
начали кричать мне, чтобы я сложил оружие и выходил с поднятыми
руками. Я логики в таком предложении не увидел, так мне было бы
куда сложнее с ними сражаться. Пришлось потратить толику ценного
ликвора на ускорение, чтобы быстро переместиться за гоблинские
машины и расстрелять встречающих из трофейного автомата.
Двор был чист. Это не значило, что сюда не припрутся еще
какие-нибудь неуловимые мстители, спасибо, хоть гражданская полиция
не вмешивается в дела благородных. Я искренне не хотел убивать
служивых.
Я позвал Гарри, мы погрузились в машину, которая меньше
пострадала в перестрелке. Чуть поодаль был припаркован джип
гвардейцев с мерзким гербом Вержицкого на борту. Наверное, ехать на
нем было бы безопаснее, но мне захотелось покататься на
постапокалиптическом монстрокаре. В жизни должно оставаться место
забавному.
Мы выехали за пределы усадьбы, какое-то время нас окружал
приятный зеленый лес, но вскоре мы уперлись в деревню, выглядевшую
запущенной, но не мертвой. Свет в окнах горел, и бабульки в
платочках копошились на грядках за редким штакетником. Скорее всего
Вержицкий терпел это селение за оградой ради свежих огурчиков с
помидорчиками.
Асфальт кончился как всегда внезапно. Монстрокар и по ровной
дороге передвигался на честном слове и шоферской матери, а теперь и
вовсе застонал от боли. Из дырки в комбинезоне потекла тонкая
струйка крови. Без понятия, как она пробилась сквозь полосу клейкой
ленты, закрывшей рану.