– Со всех сторон тысячи черных фигур.
Выступающие бугры, наросты, лопаются… Вытекает зловонная
маслянистая жижа... Форма не закрепляется до конца…. Не могут
справиться с мутацией… Не способны долго держать форму. Идут все
вперед. К центру. – Клеон замолкает.
Доктор все же делает огромное усилие
и задает вопрос:
– Что ты видишь в центре Клеон? Куда
все приближаются?
– В центре каменный огромный
базальтовый куб. Посередине лежит что-то белое. Все приближаются.
Господи, сколько же их здесь? Новые постоянно появляются из
маслянистых луж. Так и проходят сквозь скалы…
– На кубе в середине лежит что-то
белое, не могу разглядеть. – Клеон говорит срывающимся шепотом. –
Когда приближаются, снова выбрасывают из тел отростки… громадные…
гигантские… омерзительные присоски…
Доктор Монморанси не может пересилить
себя и задать вопросы. Да и какие вопросы можно задать на основании
того, что она слышит?
– Все ползут к черному блоку.
Окружают со всех сторон. Бесчисленные скользкие черные отростки
тянутся к блоку. – Клеон тихо шепчет, и мониторы считывают
критическое падение давления и зашкаливающий пульс. Сердце может не
выдержать нагрузки и остановиться. Доктор не успевает принять
решение остановить сеанс, потому что слышит душераздирающий
крик.
– Боже всесильный и всемогущий! Да
как такое может быть? Мерзость… Мерзость запустения… Невозможно,
этого просто не может быть…. – После крика Клеон трудно разобрать
еле слышное бормотание. – Я знаю, что они делают… Теперь я знаю…
Белые беззащитные тела, опутанные тысячами скользких омерзительных
отростков… Господи, зачем я это увидел?
– Я это уже видел… Нет, это не
поглощение. Лучше бы разорвали на части. Лучше бы пожирали или
выпивали кровь… Святый Боже… Сохрани и помилуй… Защити от всякого
зла… – Клеон явно на грани, бормотание становится все труднее
разобрать… – Разве можно представить такое? За что?
Доктор Монморанси задает вопрос не
как психиатр. Долгое время она внимательно вслушивается в речь
Клеона и понимает, что придется отказаться от теории «кодирования»
травмирующих событий в образы. Ни один мозг в мире, даже такой
сильный, как у Клеона, не способен придумать подобные картины.
Монморанси спрашивает, потому что не
сможет потом спокойно жить.
– Что делают черные фигуры? Что лежит
на черном кубе, Клеон? Ты говоришь о насилии? Ты видел, как
совершалось насилие над кем-то?