– Какой другой раз? – резкий голос
лидера группы врезается в ночную тишину. – Ты сама все слышала.
Только сегодня в полночь это можно сделать. Ты разве не хочешь,
чтобы исполнились все твои желания?
***
«Однажды я уже была здесь» – от
резкой боли женщина остановилась и согнулась пополам. Разве могут
возникающие воспоминания причинять физическую боль? Настолько
сильную, что стало трудно дышать?
Кромешная тьма, затянувшая пеленой
круг над Темным озером, раньше не привлекла бы внимания. Не было у
материи функции размышления.
Анагиана подняла голову к небу и
долго смотрела в далекое пространство.
«Так не всегда было – промелькнула
неожиданно мысль, которая заставила ее вздрогнуть – маленькие
светящиеся точки всегда освещали темное небо».
Как в поломанном калейдоскопе куски
воспоминаний мелькали в том, чего не было – в пробуждающемся
сознании. Небо, заполненное огромным множеством сверкающих звезд.
Круглый светящийся диск посреди темного полотна. Холодный зимний
ветер, пробирающийся под теплую одежду. Легкое прикосновение
морозного воздуха к открытому лицу. Да что же это?
Происходящее сейчас ничем не
напоминало поглощение чужой души. Да, первородные сущности для
обеспечения выживания питались генетической информацией и
воспоминаниями людей. Процесс для первородной материи совершенно
естественный – высасывать продукты жизни тех, кто имел в себе свет.
За тысячи лет материя и выжила потому, что смогла накопить
необъятное поле образов и представлений, живущих на поверхности
планеты.
Только сейчас происходило нечто
другое.
Поглощение чужой души –
макромолекулы, хранящей всю генетическую информацию о человеческом
существе – никогда не вызывало эмоций.
Да и откуда у первородной материи
взяться эмоциям? Чувства и переживания не могли по определению
появиться в порождениях черной бездны. Поглощение сознания людей
обеспечивало сбор информации для максимальной адаптации и
копирования. Для выживания. Чужие образы переливались как из сосуда
в сосуд, мелькали как картины, и передавались всем остальным.
Сейчас же коротенькие обрывки
неизвестных и знакомых одновременно картин касались чего-то глубоко
внутри, чего раньше она не ощущала.
***
– Я уже вижу скалы, осталось совсем
немного, – девочка примерно двенадцати лет уверенно идет впереди,
сзади идут, оглядываясь по сторонам и держась за руки, две подруги.
На несколько метров позади медленно бредет самая слабая из всех.
Уговаривавшая всех вернуться обратно.