— Ты ведь понимаешь, что произойдёт если попытаешься сыграть в
благородного рыцаря и отпустить её? — Ирис как всегда чувствовала
мои болевые точки и била в них безжалостно. — Подключи разум и
интуицию. Скажи к чему это приведёт?
— «Если сниму ошейник прямо сейчас, то процентов двадцать, что
она сразу нападёт на меня. Остальные восемьдесят, что попытается
сбежать… и я ставлю на то, что погибнет.»
— Либо снова окажется в рабстве, — я почувствовал, как вены
наполняет тепло. Это Ирис училась через вирус передавать эмоции. —
Ты не можешь её отпустить. А если не отпустишь, то станешь целью её
ненависти, сколько бы свобод ей ни давал, — на пару секунд
замолчав, Ирис продолжила ехидным голосом, — Можешь ещё конечно
передать поводок Мари или Дереку. Тогда останешься чистеньким в
глазах девушки.
— «Но не в собственных глазах, да и …» — тяжело вздохнул я.
Даже без поучений Ирис я знал, что доверять Мари и Дереку
поводок нельзя. Мари быстро сломается и отпустит девчонку. Может
она умеет играть роль властного человека, но долго держать чужую
судьбу в руках она не сможет. Да и не хочу я мучить её подобным
выбором.
А Дерек… Здесь другая крайность. Он, если захочет получить
данные о семечке и его содержимом, может быть весьма импульсивным.
Настолько импульсивным, что станет опасным для окружающих. Я ещё не
забыл, как он рисковал Мари, чтобы выкрасть часть ключа от катакомб
сопротивления. И как подписал нас на соревнования. А опасность для
окружающих с готовностью к решительным действиям для достижения
цели и рабское безволие, подкреплённое магией — это крайне плохое
сочетание.
Та ситуация, когда на время стать сволочью — меньшее зло из
возможных перспектив.
В подобных раздумьях я и добрался до таверны.
— Нам нужна ещё одна комната, — на ходу бросил владельцу
«Бешеного щита» несколько монет. — Соседняя с моей. Пока на
неделю.
Ответа я не стал ждать, двинувшись вверх. К тому же не хотелось
фокусировать внимание окружающих на удивлённом лице молчаливого
собеседника, который явно заметил моё преображение.
Минуту спустя уже рухнул на тумбу, как на стул, в только что
снятой комнате. Тумбу я отодвинул от кровати и теперь она стояла у
двери, так что я закрывал проход наружу собой. Девушки при этом
находились в глубине помещения, причём Мари словно случайно встала
у окна. А полукровка застыла посреди комнаты, словно зверь не
знающий куда бежать или на кого бросаться. Зверь в полном
отчаянье.