- Ну и выводи… Строй фрицев возле гусеницы. Вылазь,
господа арийцы! Приехали.
- Приехать-то приехали, - сказал за его спиной
Михальчук, тоже выбравшийся из «ИС»а и теперь поправляющий пыльный
шлемофон, - Только не фрицы это, товарищ лейтенант.
- Что значит – не фрицы?
- А то и значит… На эмблему гляньте.
Лейтенант Шевченко глянул, куда указывает его
мехвод, и ощутил во внутренностях тревожных липкий сквознячок. Там,
на боку башни, где полагалось быть колючей острой свастике, белел,
тщательно выписанный хорошей краской, двухголовый орел. Орел был
выполнен схематически, но столь качественно, что узнавание
наступало мгновенно.
- РОА, - выдохнул лейтенант Шевченко, - Власовцы!
Вот так удача… Герб империалистический, российский, старого
образца! Ишь ты как. Я думал, под крестом фрицевским воюют… Вот это
удача нам сегодня подвалила, а!
Но мехвод скептически скривился.
- Не власовцы. Птица, да не та.
Присмотревшись, лейтенант Шевченко и сам понял, что
поторопился. Действительно, двухглавый орел, удобно усевшийся на
башне танка, на символ царизма никак не походил. Какой-то слишком
хищный и... Бес его знает. Слишком современный, что ли. Не похож на
тех куриц в завитушках, что на гербах буржуи рисовали.
- Если не немец… Ну и что это за птичка, а,
Михась?
- Мне откуда знать, товарищ лейтенант? Только
неместная какая-то.
- Румын?
- Румыны на телегах воюют. Куда им танк…
- Может, испанец? Из «Голубой дивизии»?
- Отродясь их в этих краях не было, товарищ
командир. Никак не испанец.
- Итальянец?
- Итальянцы смуглые, вроде. А у командира ихнего –
морда бледная, как молоко.
- Ладно, сейчас посмотрим на его морду… -
пробормотал лейтенант Шевченко, подходя к типу с фуражкой.
У победы, вырванной чудовищным напряжением сил,
оказался странный привкус. Вроде и бой выиграли, танк подбили, а
тревожит что-то душу, покусывает клопом изнутри. Что-то было не в
порядке, и командирский инстинкт, отточенный за три года войны в
совершенстве, до звериного уровня, неустанно об этом твердил.
Где-то ты, товарищ лейтенант, ошибся…
Пленный уже пришел в себя. Помимо фуражки, украшенной
кокардой с тем же проклятым орлом, на нем оказалась длинная шинель
с щегольскими отворотами, сама - глухого серого цвета. Странная, в
общем, форма, которую лейтенанту Шевченко видеть не приходилось.
Мало того, на боку пленного обнаружилась самая настоящая сабля,
которую тот, впрочем, с похвальным благоразумием не пытался достать
из ножен. Кавалерист, что ли?..