Не контролируя себя до конца, она пренебрежительно морщит кончик носа, подправленный высококлассным хирургом. Почему-то такие, как она, очень любят европеизировать свою внешность благодаря пластике.
Мимика женщины непроизвольно выдает ее истинное отношение к моему присутствию. Когда смысл слов спутницы Давида доходит до моего мозга, удивленно моргаю.
Это я-то дитя?! Потрясающее отсутствие такта!
Владимир Сергеевич растерянно моргает, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Несомненно, он далек таких игр. Начальник поправляет узел галстука, будто ему стало трудно дышать, и я неловко ежусь.
Оскорбить сразу двух людей и глазом не моргнуть — это талант! Высший пилотаж.
- Камилла*! – Садулаев резко осаждает женщину.
Брови Давида сведены в одну линию, губы недовольно поджаты. Должно быть, он не привык к такой неучтивости, а по-простому - грубой бестактности невесты. Голос Давида похож по холоду на огромную океаническую глыбу, когда он резко передергивает плечом.
– Здесь находятся исключительно профессионалы своего дела, Камилла.
- Извините, я не хотела ни в коем случае вас обидеть или задеть, – тут же послушно извиняется та, чье имя так многозначительно трактуется.
Где-то в глубине души с колен начинает подниматься боль, показывая свой безобразный лик с хищно осклабившейся пастью. Прикусываю нижнюю губу, не могу не думать о том, что теперь-то Садулаев Мансур Шамилевич доволен своей невесткой.
Владимир Сергеевич, смущенно потерев ладонью шею, прочищает горло.
- Что вы, Камилла Валидовна, Мирьям - наша сотрудница.
— Да? – женщина деланно удивляется. Лицемерно улыбнувшись, прикладывает руку к пышному бюсту, подчеркнутому красивой драпировкой и камнями голубого платья. — Выглядите очень юно, дорогая. Примите за комплимент.
«В отличие от тебя!» - ехидничает внутренний голос, отмечая, что женщина ни больше, ни меньше, а возраста Давида.
Стараясь держаться достойно, величественно киваю.
— Благодарю.
Уголок рта Давида еле заметно дергается. Не знаю почему, но мне кажется, что он по достоинству оценил мою выдержку.
- Мне кажется, я вас где-то раньше видела, – не успокаивается спутница Давида.
Садулаев мрачнеет.
Похоже, ему, как и мне, все больше не нравится назойливость женщины. Беспокоится, что невеста узнает о том, что нас связывало в прошлом? Глаза Камиллы сужаются, и я отчетливо вижу, как в карих глазах отражается самая настоящая ненависть.