– Понятно, – кивнула я. – И вы все-таки пошли на сделку с Бирюлиным?
– Татьяна Александровна, вы – второй человек, которому я в этом признаюсь. Первой была моя супруга, которой я рассказал правду перед самой ее смертью. Только не подумайте, что она умерла от шока, узнав, что я не так идеален, как она себе представляла! Нет, у Лидии был рак. Она чувствовала, что вот-вот отойдет в мир иной, и попросила меня пролить свет на кое-какие события, мысль о которых уже давно мучила ее. Вы позже поймете, о чем речь. – Мой собеседник бросил на меня беглый взгляд и, вновь уставившись куда-то прямо перед собой, признался сдавленным голосом: – Да, я пошел на должностное преступление, но, поверьте, сделал это из самых благих намерений!
– Вы хотели взять крупную рыбу – заказчика, а мелкую рыбешку, такую, как Хрекова, можно было и отпустить, – прокомментировала я. – Так?
– Именно так, – подтвердил бывший следователь, – я рискнул превысить свои должностные полномочия ради высшей справедливости. Да и, по правде говоря, жалко мне было беременную женщину. Наталья, ослепленная любовью к Николаю, толком и не понимала, во что именно втянул ее приятель. Во всяком случае, мне так тогда казалось. Изучив материалы дела несколько в другом ракурсе, я понял, что можно сделать для Хрековой. Подозрения против нее основывались главным образом на свидетельских показаниях, и мне пришлось еще раз вызвать того, кто их давал, в прокуратуру. Я построил допрос таким образом, что тот человек запутался и изменил показания, даже не подозревая, что вводит следствие в заблуждение. Затем я «потерял» кое-какие справки, еще не подшитые к делу, и после этого мне осталось только извиниться перед гражданкой Хрековой и отпустить ее домой.
– То есть все прошло гладко?
– Я бы так не сказал. – На лбу у рассказчика вновь выступили капли пота. – Дело в том, что Скобцов, опер, работавший по тому делу, никак не хотел поверить в ее невиновность. Леонид был тогда еще молодым, горячим, вот он и не унимался, пытаясь убедить меня, что я совершил серьезную ошибку, отпустив Наталью. Когда же он понял, что я не намерен прислушиваться к его доводам, он обратился напрямую к моему начальству. На тот момент у меня была безупречная репутация, поэтому зампрокурора города, выслушав мои доводы, сказал, что у него нет оснований мне не доверять, и на этом разбор полетов закончился.