– Почему бы и нет?
– Идиотизм!
– Как вам понравилась Москва, скованная морозом? – невозмутимо продолжала Ангелина Львовна.
Ревин уставился на нее с видом жертвы, которая в силу определенных причин вынуждена сносить все издевательства.
– Ну, мороз, – промямлил он. – Все белое. И что?
– Вам нравятся лед под ногами, снег, холод?
– Не очень, – передернул плечами Даниил Петрович.
– Напоминает что-то неприятное?
– Сейчас, я полагаю, вы спросите, что именно… Закревская кивнула.
– Правильно полагаете.
– И я должен буду рассказать?
– Желательно, – улыбнулась она. – Мне интересно.
– В самом деле?
Ревин иронизировал, но что-то в нем дрогнуло. Видно было, что он хочет поделиться своими воспоминаниями. Ангелина Львовна не торопила его, ждала.
– Видите ли… – усмехнулся бизнесмен. – Я ведь в прошлом альпинист, и с некоторых пор снега, льды и ветра напоминают мне горы, наши былые походы, подъемы, траверсы, ледники, солнце и… моих товарищей.
– Это вас огорчает?
Даниил Петрович задумался, склонив голову набок и разглядывая кабинет. Обстановка простая, но приятная, располагающая к отдыху. Спокойные тона стен, мебели, окно, занавешенное светлой шторой.
– В общем, да, – признался он. – Некоторых ребят уже нет в живых. А горы… они как стояли, так и будут стоять в своих вечных снегах…
– Горные снега… – мечтательно произнесла Закревская. – Красота, наверное.
Бывший альпинист нервно дернул подбородком.
– Снег красив в парках и скверах, а в горах… он страшен. Большие массивы скапливаются на крутых склонах, а потом… срываются и несутся вниз. Клубящееся белое облако, словно призрак смерти… Жуткое зрелище! – Он вздрогнул. – Мой друг рассказывал, как при спуске с Эльбруса его снесло лавиной в Терскольское ущелье. Двое альпинистов пытались ему помочь, и были завалены снегом. С переломанными костями их выбросило на скальный островок…
Лицо Даниила Петровича исказилось гримасой боли.
– А вы сами…
– Бог миловал! – поспешно заявил он. – Но тот, кто однажды попал в лавину и выбрался живым из ее ледяных объятий, не забудет этого никогда…
– Вы бы хотели снова подняться на какую-нибудь вершину?
Ревин отшатнулся, как будто его ударили.
– Нет, ни за что. С этим покончено, раз и навсегда! Покончено…
* * *
– Поднимите голову повыше, – попросил фотограф. – Не то у вас получится второй подбородок.