Андрей выловил горничную, когда она прибиралась в номере на третьем этаже. Он ожидал, что язык у девушки не развяжется, но чтобы та оказалась такой запуганной молчуньей… Девушка прятала глаза, делала вид, что не понимает по-русски, а когда он перешел на испанский, оказалось, что она и такого языка не знает! Он показал ей фото дочери Ракитина – поинтересовался, помнит ли Паула эту девушку? Она уже уехала… или с ней что-то случилось? Горничная закусила губу, побледнела, потом залопотала, что она ничего не знает, она здесь просто работает, очень ценит свою работу, а если сеньор будет приставать и дальше, то она обратится в полицию…
Парень с девушкой в четырнадцатом номере оказались тихими наркоманами. По номеру струился дымок явно не табачного происхождения. Они пытались вытолкать его в коридор, но Андрей проявил упрямство. Он не из полиции, и ему плевать, чем эти двое тут занимаются. Помнят ли они эту девушку? Оба дружно пожали плечами – кого тут только не было. «Хорошая куколка», – хихикнул парень, а девица тут же ущипнула его за попу. Пусть отстанут от них, они никому не мешают, им осталось два дня, они мирные, тихие, думают о свадьбе… впрочем, это ничуть не мешает им мечтать о смерти.
Последним номером в программе оказался пожилой невозмутимый итальянец. Все дни он возлежал в шезлонге у бассейна, не ходил ни в город, ни на море – курил сигару и читал книги, получая таким образом удовольствие от жизни. Временами спускался в бассейн, проплывал по периметру и вновь погружался в шезлонг. Он помнит эту девочку – а что? Она родственница синьора? Разве она не уехала? Когда Андрей сходил в бар за двумя бутылками дорогого пива и презентовал одну из них итальянцу, синьор Антонио Маротти снисходительно поддержал беседу. Он старается не лезть в чужие дела, но если уж синьор так убивается по поводу этой девочки, не доехавшей до дома… Да, он припоминает, что несколько дней назад в отеле что-то происходило. Он возлежал, как всегда, у бассейна во внутреннем дворике, слышал, как в холле ругались русские туристы. Кто-то препирался с портье о том, что «они уже давно должны приехать, но так и не приехали». Портье защищался – он-то тут при чем? Потом синьор Антонио видел, как за стеклянными дверями мелькают полицейские мундиры. Но когда он поднимался к себе в номер, в холле никого уже не было. На следующий день уехали несколько туристов. Он еще удивился – странно, вроде недавно вселились. Ему показалось, что они были расстроены и испуганы. Но синьор Антонио Маротти не лезет в чужие дела – возможно, именно поэтому дожил до преклонных лет, не разучившись радоваться жизни…