– Завидуйте молча, Татьяна Георгиевна! – загоготал анестезиолог. Но, тут же приняв серьёзный вид, мрачно заметил: – Херовато день начинается. Да и вся неделя. Сегодня же понедельник?
– Понедельник, понедельник. Не каркай, Аркадий Петрович!
– Ой, вы что, верите в эти приметы? – презрительно пропищала Светлана Борисовна. – Это же всё ерунда!
– Вы сколько лет работаете, Светочка? – ласково спросил молоденького врача анестезиолог.
– С интернатурой – три! – гордо ответила та.
– А я без интернатуры – тридцать.
Татьяна Георгиевна молча ухмыльнулась, не отрываясь от работы.
– Ну что, всё? – первая акушерка смены поглядела в лоток.
– Достань из набора большую акушерскую кюретку, – тихо сказала ей Татьяна Георгиевна.
– Тань, ты что! Это же послеродовая матка! – прошипела акушерка, гремя открываемым биксом.
– Я аккуратно, Лен. Меня Матвеев учил, не мельтешись. Видит бог, не хочу я в операционную идти. – Заведующая взяла за ручку поданный инструмент и аккуратно начала работать.
– На послеродовых матках категорически нельзя работать большой акушерской кюреткой! – возмущённой всезнайкой-отличницей заголосила Светлана Борисовна.
– Вон из родзала, – тихо, не поднимая головы, сказала Татьяна Георгиевна.
Светлана Борисовна стояла, задрав вверх помытые руки, из глаз её покатились слёзы, а на лице застыло недоумённое выражение.
– Вы, Светочка, когда научитесь так руками работать, как Татьяна Георгиевна, тогда и выступать будете! – погладил девушку по спине Аркадий Петрович. – А пока молча смотрите и учитесь! Не сейчас. В следующий раз. А сейчас лучше молча и покорно выйдите вон.
– Вон, вон из родзала, Света, – тишайше повторила Татьяна Георгиевна. – Вы где работаете, ординатор Маковенко? – она чуть повысила голос. – На первом этаже? Вот туда и отправляйтесь. Вы слишком шумите и мешаете мне слышать звук… И вообще, нервируете одним своим постным видом… Так, всё! – Заведующая извлекла инструмент из родовых путей и внимательно осмотрела содержимое лотка. – Окситоцин пока не колите. Матка хорошо сократилась?
Светлана Борисовна, всхлипывая, выбежала из родзала. Акушерка пощупала живот родильницы.
– Крепкая, как камень.
– Вот и хорошо. Сплюнь! Наблюдайте, как за любимой бабушкой.
– О-о-о!!! – заворчала дама на рахмановке, отходя от наркоза.
– Наташа, Наташа! Как себя чувствуешь?! – добрым дядюшкой заголосил над пациенткой анестезиолог.