– Уф! – Жандарм потрогал голову, растерянно улыбнулся. – Уф… А я скажу так: давно пора! Надоело смотреть и молчать.
– Не молчали бы.
– В Отдельном корпусе жандармов, где я служу, доносы на начальство не поощряются. Поэтому я просил о переводе. Получил отказ.
Собеседники помолчали, потом сыщик спросил у жандарма:
– Это правда, что Рейнбот застрелил безоружного боевика, которого держали охранники?
– Говорят, что да. Сам я не видел. Многие его поступок одобрили. А что?
– По-свински как-то…
– Алексей Николаевич! Вам ли, извините, такое говорить. Вот опять ходят слухи, что в Ростове-на-Дону погибло очень много людей. Как раз когда вы там были[11].
Лыков счел за лучшее переменить тему:
– А женитьба на Морозовой?
Полковник кивнул:
– Это правда. Раструсил состояние первой жены и развелся с ней. После чего обвенчался с вдовой Саввы Морозова. Теперь Рейнбот очень богатый человек. В случае чего снимет мундир и займется спекуляциями на бирже. Денег достаточно.
– Поди и свои есть… ворованные?
Климович резко встал:
– Позвольте откланяться?
Алексей Николаевич протянул ему руку:
– Так мы договорились?
– Да. Я порекомендую градоначальнику не обращать внимания на ваши выходки. Честь имею!
Сыщик думал, что визиты к нему на этом закончатся, но ошибся. Спустя полтора часа в дверь постучали, и вошел Мойсеенко.
– Добрый вечер.
– Добрый вечер, Дмитрий Петрович. Не ждал. Проходите, садитесь.
– Спасибо. Я тут решил: если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.
– Хм. Что вы хотите?
– Да насчет Стефанова хочу поговорить. Это лживый человек, на него заведено дело. Вы слышали? Он вымогал взятки у воров, отпускал их за деньги.
Лыков молча в упор смотрел на гостя, и тот смутился:
– Что? У меня и свидетели есть. Но вы не дали сегодня арестовать этого негодяя.
– Дмитрий Петрович, а где бриллиант?
– Какой бриллиант? – выпучил глаза надворный советник.
– Ну тот, который нашел на улице крестьянин Николай Романов. А Фиников у него отобрал и передал вам. С тех пор камень никто не видел.
Мойсеенко вспыхнул:
– Это клевета! Гнусная ложь!
– Да? А если ревизоры из Петербурга допросят и крестьянина, и надзирателя?
– Все недруги, все злые языки! Воры, которым я не давал житья, решили измазать меня грязью! Я слишком им мешаю.
– А деньги и золотые часы казненного налетчика Якова Лукина до сих пор у вас? Не стыдно? Это называется мародерство.