Я устало плюхнулась на стул между мамой и бабушкой.
– Что такое? – спросила я, уже заранее зная, о чем пойдет речь.
– Вижу, ты сегодня не в самом хорошем настроении, – с упреком заметила мама и продолжила: – Но мы все равно должны обсудить твою дальнейшую жизнь. А точнее, поступление в институт, от которого зависит твое будущее.
Как же я не люблю, когда она выражается так высокопарно! И как я ненавижу теперь слово «будущее»!
– И что вы решили? – я обвела взглядом семейный «совет».
Мама с готовностью встрепенулась:
– Поскольку ты в последнее время была очень занята… э-э-э… своей влюбленностью… – мама слегка покраснела, – и доверила нам выбор института, мы с твоим отцом и бабушкой посовещались и решили, что тебе нужно поступать на психологический факультет Московского социально-педагогического института.
Что ж, я давно думала о профессии психолога. В тринадцать лет я мечтала поскорее вырасти, выучиться и стать Полиной Дмитриевной, специалистом в области психологии, всеми уважаемым, в том числе за сдержанность и спокойный характер. И никто не называл бы меня тогда Тайфунчиком…
Но сейчас меня интересовало одно – когда придется ехать в Москву?
Мама знала, что я спрошу это первым делом. Сделав трагическое лицо, она добавила:
– И уезжать надо через три дня, доченька… ЕГЭ будешь сдавать в Москве. Папа уже договорился в школе и записал тебя на подготовительные курсы в институт. Будешь жить с ним…
– А ты? – быстро спросила я.
– Я останусь здесь. – Я видела, какого труда стоили маме эти три слова.
Бабушка молча сжала мою руку своей сухой горячей ладонью. Грустно покачав головой, она сказала только:
– Полиночка, нужно вещи собирать…
– Хорошо, – кротко согласилась я, и они обе посмотрели на меня удивленно. Мама с бабушкой не ожидали столь легкой победы.
…Странно, как быстро я примирилась с тем, что нужно уезжать из Бетты. Внутри у меня будто все умерло. Уже через два дня я, словно во сне, прощалась с одноклассниками, вот-вот выпускниками, обмениваясь всевозможными контактами – аськой, телефонами, адресами.
Все это время Надя демонстративно оставалась в стороне, словно происходящее ее не касалось. Но наконец пришла очередь прощаться с ней. Ребята деликатно разошлись, и мы остались вдвоем. Мы стояли на залитом солнцем крыльце беттинской школы, не зная, что сказать друг другу.