- Да, фрау Бауманн меня уже предупредила, - кивнула я.
Конференц-залы, разные по значению, применению и объему, были разбросаны по всему комплексу дворца, и мой секретарь скрупулезно ознакомила меня с каждым из этих пунктов.
- Тогда пойдемте, покажу вам, чтобы вы не заблудились, - добавила она, и на моем лице замерцала улыбка.
- Спасибо.
Я понимала, что она курировала меня по указанию Генри, но все равно была благодарна за поддержку в новом для меня мире.
Мы вышли в приемную, и мой секретарь на секунду оторвала взгляд от монитора, ожидая указаний. Не получив их, она продолжила работу, а мы направились в коридор.
Мой кабинет находился в непосредственной близости от кабинета фрау Ройснер и герра Юргенса, и не было сомнений, тут тоже не обошлось без вмешательства Генри.
Как мне стало понятно, сам король официально не имел никакого отношения к ООН, но каким-то образом имел влияние в этом учреждении - дружеское ли, финансовое, я не знала и не хотела в этом разбираться.
- Когда-то второй конференц-зал был кабинетом президента Совета Лиги Наций, - заговорила Гвен, пока мы спускались на лифте, и я вновь благодарно ей улыбнулась. Она видела мое волнение в первый рабочий день и, скорее всего, пыталась сбавить градус напряжения.
Выйдя из лифта, мы очутились в мраморном круглом фойе, заполненном людьми, и вновь направились по длинному коридору, однако, проходя мимо очередного зала заседаний, я напряглась. Именно здесь я дала согласие на работу в ООН после встречи с Генри.
- Финансирование нашей программы поступает от стран-членов ООН, фондов и частного сектора… - между тем, фрау Ройснер переключилась на рабочие моменты, которые были заучены мной наизусть. Я же шла по ковровым дорожкам, мои шаги отдавались где-то в ушах, и все это напоминало тот злополучный день, когда я прилетела из Ле-Бурже, мою встречу с Генри и его инструктаж, который поделил мою жизнь на очередные “до” и “после”…
2. Глава 2.
- Ты остаешься в Европе, - Генри оторвался от окна и подошел к столу председателя. Отыскав какой-то нужный ему документ с шапкой в виде эмблемы ООН, он начал скользить по нему внимательным взглядом. Я пристально наблюдала за ним и понимала, что с момента, когда я его видела последний раз, он изменился. Во взгляде появилась какая-то серьезность и жесткость. Сейчас в его глазах отражался груз ответственности, так неожиданно упавший на его плечи. Жалела ли я его? Нет. В моих наблюдениях не было эмоций - лишь констатация факта.