- Или вообще рискнуть уйти «в зарю», прикинувшись простушкой? Угу-м. Точно. Самый быстрый и надёжный способ нарваться на крутые неприятности. – угрюмо рассуждала я, топая к обеду. – Это уж на самый крайний случай. Прям за пять минут до отправки в монастырь, если к тому моменту так совсем ничего и не получится решить или изменить.
Перед дверью в столовую тяжко вздохнула, натянула уверенную улыбку и шагнула «на татами».
Ниниэль уже сидела за столом, но что-то было не так. Вместо того, чтобы встретить меня очередной бодрящей колкостью, мачеха изучала какую-то бумагу, причём ровно с тем же безрадостным выражением лица, какое я только что стёрла со своего перед входом на вражескую территорию.
Гадая о том, что же могло ввергнуть маман в столь унылое расположение духа, прошествовала на закреплённое за мной место. Та же, дочитав послание до конца, бросила на меня совершенно странный взгляд, заявила, что нынче страдает отсутствием аппетита, велела подать ей в комнату чай и удалилась, оставив листок в своей же девственно-чистой тарелке.
- Э-э-э… всё страньше и страньше, всё чудесатее и чудесатее… - мысленно цитируя классику, я проводила Нини глазами.
- Плохие новости? – обратилась к оставшейся за столом и продолжавшей активно работать челюстями сестрице.
Ну этой, понятное дело, испортить аппетит невозможно ничем.
- Женишок твой объявился. – в паузе между куриной ногой и куском жареной рыбы невозмутимо сообщила она.
- Так. Ещё раз. Кто объявился? – не сразу освоив новость, настолько она казалась невероятной, переспросила я.
- Ну этот твой… Ронан письмо прислал. Точнее, папаша его. Да на, сама глянь. – она бросила обгрызенную кость, подцепила листок и перекинула мне.
Белая бумага, исписанная ровными строчками, отмеченная свеженькими жирными отпечатками сестриных пальцев, сделала красивый пируэт в воздухе и с лёгким шорохом замерла передо мной. Как лист перед травой. Простите, нервное.
Сделала глубокий вдох, приводя себя в чувство, и принялась за чтение.
И знаете что, вот впору было бы порадоваться, что хоть угроза монастыря снимается с повестки насущных горячих проблем. Ну так, если холодно и логически. Но лично я в тот самый момент чувствовала одно – как кровавой краской гнева заполняются мои глаза.
- Ох, ты ж, блин! Погляньте-ка!