Посреди широкого пустого поля тянется длинная полоса из бетона, в конце которой виднеется ангар, а чуть поодаль – ещё несколько строений. Перед одноэтажным домиком из брусьев припарковано два пикапа, а около вышки связи – четыре седана государственного назначения, вокруг которых крутятся с десяток карабинеров в чёрной униформе.
– Военные? – невольно срывается с моих уст.
В этот момент те, кем интересуюсь, замечают меня и Маркуса. Двое из них торопятся нам навстречу. Я так и не получаю ответа на свой неопределённый вопрос. Грин вообще не обращает на меня никакого внимания, сосредоточившись на других персонах.
В итальянском я не сильна, поэтому весь разговор проходит мимо моего понимания. Впрочем, он не такой уж длинный.
Перебросившись с представителями министерства обороны парой фраз, англичанин ведёт меня к жилому домику, на пороге которого нас встречает ещё один итальянец. Пожилой, сухопарый мужчина приветливо улыбается нам обоим и провожает в небольшую, но уютную гостиную, что-то беспрестанно треща на непонятном мне языке. Судя по жестикуляции и взволнованной интонации, он беспокоится о произошедшем вполне искренне.
Вскоре мне вручают чашку тёплого латте, а после дают возможность привести себя в порядок в одной из спален дальше по коридору. Брюнет оставляет меня там одну и возвращается на улицу. Могу видеть последнее сквозь высокое окно с низким подоконником, усыпанным множеством подушек в рюшечках.
Вообще, комната, в которой я оказалась предоставлена самой себе, с первого взгляда не так уж и сильно напоминает девичью комнату – из обстановки только грузный шкаф и узкая кровать, аккуратно заправленная покрывалом шоколадного оттенка. Но вряд ли тот гостеприимный итальянец балуется дизайнерским парфюмом и использует запечённые румяна, обнаружившиеся в туалетной комнате, когда я умываюсь и избавляюсь от следов произошедшего за время, как покинула отель.
Спустя несколько минут на территории появляется ещё несколько автомобилей, на этот раз с полицейскими в синих рубашках. Они общаются с Маркусом, между тем как я продолжаю наблюдать за происходящим через окно и наслаждаться ещё не совсем остывшим латте, щедро сдобренным корицей… Кто вообще повседневно пьет латте с корицей?