— Мы живы. У нас тут… кое-что прояснилось. А у тебя?
Из динамика послышался тихий шорох, потом её нервный вздох.
— Я не могу говорить долго. Мне срочно нужно тебя увидеть, —
пауза, и голос её стал чуть громче. — Пожалуйста, Фил, приезжай, я…
у меня есть информация про Сократова и не только. Это… это
срочно.
Я сжал телефон, обмениваясь взглядом с Андреем. Натан приподнял
бровь, скривив губы: «Ну вот, опять».
— Хорошо, — сказал я как можно спокойнее. — Куда ехать?
— Я вышлю координаты. Только поспеши, я боюсь, что могу не
дожить до завтра, — она будто говорила на одном дыхании. — Будь
аккуратен… у них длинные руки.
Щёлк — связь оборвалась. Я несколько секунд стоял в тишине,
пытаясь унять бешеное сердцебиение.
— Кто это? — спросил Андрей.
— Да, так… Информатор, в общем. Но он может пролить свет на все
это еще больше.
Я оглянулся на Соколова: тот прикрыл глаза, будто безразличен к
происходящему. Мол, «делайте что хотите, меня уже не спасёте». Но
нам было не до него. Решение принялось само собой: выдвигаться.
— Этого оставим тут, — проговорил я вполголоса. — Пошли. Нужно
двигаться дальше.
Координаты, которые Кристина прислала, указывали на окраину
города — район довольно уютный, но далеко не самый безопасный в
нынешней обстановке. Оставив Соколова под замком и усилив
магическую сигнализацию, если вдруг кто-то взломает дверь склада,
мы выехали на машине Дубового
Натан ворчал, что опять мы без нормальной защиты, да и сил у
него, мол, мало, телепорт не будет доступен в ближайшие сутки. Но я
понимал: сейчас решается судьба не только нас самих, но и всего
рода. Красносельские не сидят сложа руки, Платон не упустит шанса
сделать крупный шаг.
Мы добрались до нужного места ближе к полудню. Район, хоть и
окраинный, впечатлял старыми особняками на фоне отдалённых башен
города. Один из таких особняков, судя по всему, и стал местом
встречи.
Кристина решила не просто позвать меня в кафе, видимо, опасается
слежки.
— Что за дом? — нахмурился Андрей, останавливая машину за
полуразваленной оградой. — Вроде бы пустырь вокруг, никого.
— Ей виднее, — отозвался я, выходя на улицу.
У калитки нас встретила сама Кристина. Глаза её подрагивали
тревогой, волосы собраны в строгий пучок, на лице усталость. Но
вместе с тем чувствовался стержень: она будто вся была на взводе,
но не давала панике взять верх.