Когда я очнулся, перед глазами плыл тусклый мрак. Сверху
сыпалась пыль, мигающий свет свисающей лампы освещал обломки.
Справа лежал Натан, приходя в сознание, Кристина стонала где-то у
перевёрнутого стола. Рядом я увидел Окси, которая шарила ладонями
по моему лицу.
— Фил, Фил, очнись, придурок! — бормотала она.
— Я жив… — прохрипел я, хрипло кашляя.
— Да, — дрожащим голосом сказала она, слёзы на глазах. — А вот
артефакт… — она указала на обугленный осколок у меня в руке. —
Сгорел к чёрту.
— И слава богу, — выдавил я, чувствуя слабость.
— Фил! — рядом появился Андрей, слегка обгоревший, но цел. — Ты
видел? Ядро уничтожено. Взрыв был частичный. Мы остались живы!
— Платон? — выдавил я, перекатываясь на колени.
Андрей смолк, махнул рукой в сторону. Метрах в пяти лежало тело
Платона. Его плащ испещрён рваными дырами, а руны на руках погасли.
Жив ли он? Я подполз, переворачивая его на спину. Глаза его были
приоткрыты, дыхание едва слышно:
— Ч-что… вы натворили… — прошептал он, бледный как смерть.
— Остановили тебя, козла — ответил я.
Платон что-то пробормотал, дыхание сорвалось. Казалось, он сам
не понимал, как дошёл до такого финала. Может, искал власть, думал
превзойти всех. Но магическая передозировка и взрывное рассеяние
ядра убили его силы.
— Д-дурак… — прошептал он, и голова безжизненно откинулась в
сторону.
Я закрыл глаза, поднявшись. Оставалось лишь горькое чувство.
Убийца отца нашёл свой конец, не раскаявшись до конца.
Спустя несколько минут мы с трудом выбрались из подземного
комплекса. Обвал перекрыл часть пути, однако коллективная магия
Киры и оставшиеся силы Окси помогли разобрать завалы.
— Можете ведь когда хотите и без телепортаций обойтись! —
констатировал радостно Натан.
Кристина же молчала, стараясь подать руку раненым боевикам
Свердловых, которые на окраине туннеля стонали без сознания.
— И что теперь? — спросила она, когда мы вышли под серое небо.
Буря в горах стихала.
— Теперь нет «ядра», — я посмотрел вниз, на трещины в ущелье. —
Значит, Красносельские не получат супероружие. Платона тоже нет.
Надеюсь, кланы отступят.
— Отступят, да не сразу, — глухо возразил Андрей. — Но главное,
что крупнейшую угрозу мы убрали. Кланы могут ещё повоевать, но без
ключевого преимущества они вряд ли устроят геноцид.
— И всё-таки отец был прав, — внезапно стал меланхоличным Натан,
поднимая с земли черный камень. — Он любил говорить: «Не всё, что
творит магия, должно принадлежать людям».