Но благим намерениям Елизаветы Николаевны не суждено было осуществиться. Обстоятельства резко изменились, и в гости к Марии она не пошла.
Утром следующего дня жителей деревни разбудил страшный рев деревенского быка-производителя по кличке Пролетариат. Испуганная Вера выскочила во двор. Увиденное заставило содрогнуться от ужаса. Огромное животное со страшными острыми рогами размахивало головой и ломало двери в доме Елизаветы Николаевны. К рогам животного была привязана толстая веревка, другой конец которой закреплен за дверную ручку. Разъяренный бык стал рыть копытами землю у крыльца с такой силой, что комья летели через плетень на улицу.
Заслышав дикий рев своего кормильца, прибежал хозяин быка – Жорка Шандыбин.
– Это какая же сволочь так над животным решила поиздеваться? – закричал он еще громче, чем ревел бык. И, поддернув сползающие синие трусы, обращаясь к животному, добавил ласковым голосом: – Мой бедный Пролетариат, сейчас я тебя освобожу. – Он стал разматывать веревку, приговаривая: – Кому же ты помешал? Наверно, завидуют нам с тобой наши недруги. Конечно, завидуют. Мы же с тобой бизнесом занимаемся. Вернее, занимаешься ты, а я деньги собираю. Да что бы вы делали без моего Пролетариата со своими коровами? – крикнул он собравшейся толпе зевак. Наконец Жорка справился с узлами веревки и повел своего соратника по бизнесу домой.
Когда бык-производитель и его хозяин скрылись за забором своего дома, Вера вошла в дом Елизаветы Николаевны. Бледная, с опухшими от слез глазами женщина сидела на полу, держа в руках сковородку. Она покачивалась из стороны в сторону и приговаривала:
– Он меня доведет до инфаркта. Он грозился меня убить и почти сдержал свое обещание. – Увидев вошедшую Веру, женщина громко зарыдала. Потом поднялась и, вытирая слезы, вышла во двор, с опаской обходя вырытую у крыльца яму. Чтобы успокоить ее, Вера схватила тяпку и быстро сгребла разбросанную по двору землю, утоптала ногами.
– Успокойтесь, Елизавета Николаевна, – обняла она женщину за плечи. – Все уже позади. А двери за пол-литра отремонтирует Васька-печник.
– Да что там двери, – вздохнула бывшая учительница, – это все мелочи. Я за свою голову боюсь. Ведь Афонька не на шутку озлобился на меня. Что он еще придумает, злодей беззубый. – Она посмотрела в сторону избы Афанасия и добавила: – Это же надо иметь такую смелость, чтобы увести быка и привязать к двери. Ведь этот Пролетариат никого, кроме Жорки, к себе не подпускает. Враз поднимет на рога и кишки на них намотает.