– Садизм какой-то, – не удержался от комментария Кирилл.
– Вот и я говорю, что его бывший хозяин был садистом, – согласно кивнул Жорка. – А животное, оно как дитя малое, заботу и ласку любит. Вот посмотрите, какие у него мышцы стали, – он стал перед быком на колени и погладил его сильные ноги. – А какие у него умные и добрые глаза! – продолжал расхваливать хозяин. – А вот когда я нашел его, то эти добрые глаза были покрыты кровавой пеленой.
– И все же, чей это бык? – с детским упрямством продолжал допытываться Олег. – Как он оказался у водокачки?
– Я думаю, что мне это животное послал сам Господь Бог, – смиренно проговорил Жорка. – С его появлением в моей жизни произошли серьезные перемены к лучшему. Теперь у меня всегда есть деньги. Я даже завел себе сберегательную книжку. Жена ко мне вернулась. Соседи со мной стали общаться как с равным. Даже деньги приходят занимать, а раньше даже не замечали.
– И вы занимаете деньги даже тем, кто вас прежде не замечал?
– Я зла долго не помню. Хотя, – почесал он затылок, – один момент из головы не выходит. Я в тот день быка во двор к себе привел. Он еле передвигал ноги от истощения. А у меня в доме, кроме помидоров и квашеной капусты, ничего не было. Денег тоже не было. А чтобы быка поставить на ноги, нужен был комбикорм. Одной травой его не поправишь.
Загнал я Пролетариата в сарай, прикрыл плотно двери, вышел на улицу и присел на завалинку. Стал думать, прикидывать в уме: видел ли кто из деревенских, как я быка домой вел? Выходило, что никто, кроме деда Ивана, этого не видел. Этот старый пень с утра до вечера, как стручок, торчит на завалинке у своей землянки. К нему и направился, чтобы насчет кормов поговорить.
– Доброго здоровица, Иван Васильевич, – сняв фуражку и наклонив голову, поздоровался я.
– Доброго, – ответил дед. – Проходи, присаживайся, коли пришел, – проворчал он. – Закуривай, раз присел, – протянул пачку папирос.
– Спасибо за угощение, но я не курю.
– Точно, не куришь. А я и забыл, – хмыкнул дед Иван. – А вот сейчас вспомнил, как ты по молодости, когда пришел работать на ферму, агитировал нас бросить курить. Я пытался пару раз бросить, да терпежа не хватило, – он закашлял и бросил окурок на землю. – Я ведь курить научился на фронте. И выпивать там же научился. А чего же не научиться, – продолжал размышлять дед. – Махорку выдавали, сто грамм фронтовых наливали. За три года, пока воевал с немцами, а потом с японцами, пристрастился. – Заметив. Как недоверчиво я посмотрел на него, обиделся. – Ты не смотри, что я такой старый и слабый. В молодости я мог быка свалить. Всю войну прослужил в разведке. Два ордена и двенадцать медалей за службу получил. Хочешь покажу?