- Но контракт же будет действовать
только с января? – удивился я.
- Ну, если ты желаешь пожить подольше
в поместье князя, - с еле слышимой насмешкой протянул Остромиров,
подталкивая меня в спину, чтоб не тормозил на пороге. А я вспомнил
о предстоящей поездке в зоосад в компании мелких княжат,
запланированной Ладой Баженовной на сегодняшний день, и...
передёрнулся. Не-не-не, ничего не имею против детей, но только в
гомеопатических дозах! В бытность мою подопечным Бийских, одна
Злата умудрялась выматывать меня за каких-то два-три часа общения,
а здесь детей аж пятеро! Да я же свихнусь!
- Вы правы, Всеслав Мекленович,
Вышата Любомирич, - тихо произнёс я. – Негоже мне злоупотреблять
гостеприимством их сиятельств.
- О, слышу слова не мальчика, но
мужа! – воздев указательный палец вверх, прогудел Переплутов волхв
и хлопнул меня по плечу. – Правильно, Ерофей, уж если решил жить
самостоятельно, нечего расхолаживаться. А то, ещё месяц здесь
покрутишься и забудешь, как койку заправлять да чай заваривать. От
швабры, опять же, руки отвыкнут, да…
- Вышата Любомирич, это вы меня
сейчас так искушаете остаться в гостях у князя Старицкого? –
рассмеялся я.
- Нет, всего лишь рассказываю о
минусах жизни в окружении слуг, - деланно печально вздохнул тот, но
поскольку мы уже подошли к столовой, где нас явно ждали хозяева
дома, продолжать свои подколки волхв не стал. И ладно.
Обед начался и прошёл. Собственно,
это всё, что я могу о нём сказать. Сегодня на столе не было
деликатесов, как на вчерашнем ужине, но... это с какой стороны
посмотреть. Особых разносолов не было, блюда были просты... но это
совершенно не мешало им быть обалденно вкусными. Да, похоже,
Виталий Родионович любит и умеет хорошо поесть. В результате, из-за
стола я выбирался пусть не с отдышкой, но умиротворённый и изрядно
подобревший. Вкусно!
Правда, долго наслаждаться сытым
ничегонеделанием мне не позволили. Появившийся за спиной Сварт
напомнил о скором отъезде и тут же доложил, что выходной костюм уже
ждёт меня в спальне. При этом на лице дворецкого, как всегда, не
дёрнулся ни один мускул, но я отчётливо видел в его глазах лёгкую
насмешку. И ведь как в воду глядел. То, что Сварт назвал выходным
костюмом, именно им и являлось! Тёмно-синий костюм-тройка,
белоснежная рубашка, галстук-платок... уж не помню, как он
правильно зовётся, и, чёрт меня дери! Канотье!