Десна еще оставалась скованной льдом. Для большей безопасности Яковлев три месяца назад все-таки переправил людей на лодках-плоскодонках скрытно от войск. Лодки скользили по льду с серебряным звоном, который вызывал у Королева улыбку удовлетворения. На Украине во время сбора урожая колокольчики на шеях лошадей издавали примерно такой же звук.
В деревне Миликонец сохранялось спокойствие. Патрули, не обнаруживая ничего угрожающего, заканчивали свою вахту с наступлением рассвета.
Егеря наведались во все хутора этого района в радиусе двадцати – тридцати километров. Их принимали без искреннего дружелюбия или откровенной вражды. Ханс Фертер, находящийся в Ревнах, подтвердил отсутствие диверсий на железной дороге.
Для коммандос это был необыкновенный период. Весна принесла определенное спокойствие, и люди оживились. Клаус и Хайнц, как и другие, наслаждались радостями жизни, может быть, потому, что понимали временный характер всего происходящего.
Что касается Манфреда, то он проводил долгие часы в доме старой Усыгиной. Он узнал теперь много русских слов и жаргонных выражений. Женя однажды пополудни повела его в лес, почти до Мертвого Дерева.
Воспользовавшись моментом невнимания Манфреда, она подбежала к тайнику Яковлева и достала из него записку. Когда она вернулась, Манфред встал сбоку от нее и оглядел ее насмешливым взглядом. Но он не сделал попытки отобрать клочок бумаги.
Они вернулись в деревню под ручку.
Этим вечером Женя услышала широкие размеренные шаги, которые уже хорошо знала. Она направилась к двери своей комнаты и стала ждать появления Манфреда.
Гюнтер тоже услышал эти шаги и рассмеялся.
Именно Хайнц первым проявил некоторое возбуждение. Он счел, что в эти пятнадцать дней произошло благоприобретенное восстановление сил. Эти дни отдыха выполнили свою роль, оснований медлить больше не было.
Манфред тоже нервничал и тревожился.
Он хорошо понимал, что отряду коммандос пора выступать. Но что случится тогда с деревнями и населением? Партизаны наверняка оставили шпионов (он невольно улыбнулся), которые предупредят об отбытии егерей. Необходимо было, по его мнению, опасаться двух вещей: во-первых, того, чтобы партизаны не укрепились здесь снова; во-вторых, того, чтобы они не занялись казнями и репрессиями.
От Ханса Фертера пришло обнадеживающее сообщение. На смену коммандос, которых ожидали важные дела на другом берегу Десны, выступила рота пехоты.