18 февраля: брошена граната в грузовик службы снабжения 150-го противотанкового полка: трое убитых, двое раненых вражеских солдат.
23 февраля: колонна из шести грузовиков была блокирована у завала на дороге. Пулеметы партизан косили из засады немцев одного за другим. Захвачено: 10 ящиков гранат; 21 винтовка (карабин); 3 ручных пулемета; 1 станковый пулемет; 8 ящиков боеприпасов; запасы продовольствия. Собрана одежда убитых.
28 февраля: подорван поезд с солдатами-отпускниками. Количество погибших не установлено. В составе поезда имелся пассажирский вагон для гражданских лиц. В соседние деревни были отправлены люди из отряда для разъяснения обстановки.
2 марта: взорван поезд с боеприпасами. Полностью уничтожено вместе с паровозом 15 вагонов. Движение на железной дороге прервано на сорок восемь часов.
Терентьев, в прошлом инженер на тракторном заводе, подошел к двум партизанам и прочел написанное поверх плеча Гайкина.
– Яковлев, помнишь старого генерала, которому мы помогали в Минске?.. Он говорил, что в России много лесов и что фашисты никогда не смогут вырубить их все. За каждым сохранившимся деревом будет стоять русский человек, готовый атаковать.
– Надеюсь, мы не подведем, – ответил, смеясь, Гайкин.
Светловолосый Ковалев, чистивший ружье, посмотрел на него и пробасил:
– Все леса наши друзья.
Много деревьев было вырублено в Плоском, где дислоцировалось то, что осталось от танкового полка полковника Брандта после провала наступления на Москву.
В пойме реки к востоку от деревни при двадцатиградусном морозе промерзшая оружейная сталь пристает к коже. Когда над большим Мартином пронеслась первая пулеметная очередь, он рухнул в снег. Его рот сразу набился белой дрянью, а вскоре за шиворот потекли тонкие струйки талой воды.
Рядом с ним Юрген Эссен и Рейнхардт с тревогой косились на колючую проволоку, которую им следовало перерезать, чтобы проползти дальше.
На фланге развернутого строя Вольфганг и Фридрих Ленгсфельды тщательно зарыли в снег черные ящики, отсвечивающие смазкой. Когда загрохотали минометы, они взглянули с безразличием на белые столбы, взметнувшиеся в воздух, и начали разматывать электрический провод.
Другие солдаты медленно ползли, втянув голову в плечи – «как гладильные доски». Лейтенант Прост стоял у пулеметов и внимательно следил за людьми и траекторией стрельбы. Клаус Штюмме находился рядом и спрашивал себя, сколько еще времени солдаты будут лежать на земле до конца учений. Но у Хайнца Проста тоже был резон. Чтобы жить, или, вернее, выжить, нужно уметь вести себя под обстрелом так, как моряк или крестьянин ведет себя во время бури, чтобы выработать в себе новые инстинкты. Страх исчезает, когда вырабатываются рефлексы профессионала.