Ада в который раз перечитала письмо, ставшее желтым и потрепанным, положила его на место, в отдельный карманчик, достала изрядно похудевший клубок красных шерстяных ниток и иглу, потом сходила за фотографией. Она совсем разделась, зажгла в спальне красные свечи, села на кровать и стала обматывать нитью портрет. Когда лица почти не стало видно, она стала протыкать кожу на подушечках своих пальцев иглой и выдавливать капли крови так, чтобы они капали на красную шерсть. Ей было больно, и пальцы немели, но она все колола и выдавливала кровь, впадая в транс, пока нить не увлажнилась, и тогда Ада легла и положила перемотанный портрет к себе на грудь, и стала тихо и быстро произносить только ей известные слова, сильно прижимая к себе ладонями фотографию, наконец закончила:
– Ты теперь полностью мой, – и, обессиленная, заснула. После этого Дима и пришел к ней в гостиницу – ничего не соображающий и готовый на все. Отличный момент для того, чтобы мальчика обогреть и облагодетельствовать. А потом увезти в Рим. Да и увозить не придется, сам полетит быстрее самолета.
16
Лето. Москва – Рим. Дима
Первый раз он изменил Аде сразу в день ее отъезда. Сводил в дорогой ресторан одну из новообразовавшихся подружек с супервыдающимися формами. Боже, как он соскучился по нормальной женской заднице. Пока ужинали и ехали в такси к ней домой (в номер он ее позвать не решился), он чуть не сошел с ума, так хотелось накинуться на нее сразу. Утром Дима отвел барышню позавтракать в модное кафе и купил ей пару платьев в Столешниковом. После чего она поклялась ему в любви до гроба. Но у него уже были планы на другую симпатичную особу.
«Боже, какая она скучная, эта Юля. Как я вообще мог раньше с ней жить? – досадливо подумал Дима, в очередной раз выслушав по телефону ее просьбы вернуться и начать все заново. – Никакой гордости. Ведь сказал ей прямым текстом, что уезжаю с любимой женщиной в Италию, и пусть отлипнет уже. Так нет, звонит и звонит. Весь мозг уже вынесла своими страданиями. Даже эти глупые шлюшки, готовые сразу переспать, получив в залог всего лишь поход в ресторан, и те с понятием». Одна из них сидела сейчас напротив него в недавно открытом модном ресторане «Льюис Кэрролл» и, хлопая нарощенными ресницами, рассказывала ему что-то без умолку, а он типа внимательно слушал. Она заткнулась, надув губки, чтобы уточнить, кто своим телефонным звонком посмел прервать их беседу.