– Ты мой папа?
Джиллиан замерла, услышав счастливый голос сына. От тонкого слуха Макса это тоже не укрылось. Он посмотрел на нее, и в его глазах ей вдруг почудилось что-то кроме ярости, как будто он спрашивал ее разрешения.
– Нет, – прошептала она, – не сейчас.
Его взгляд посуровел.
– Если не сейчас, то когда? – Он развернул стул к Этану, сел, упершись локтями в колени, и, склонившись к Этану, мягко сказал: – Да, я твой папа.
Джиллиан, затаив дыхание, ждала реакции сына. Этан нахмурился, несколько мгновений смотрел на Макса и наконец улыбнулся:
– Пошли иглать.
Макс вопросительно посмотрел на Джиллиан. Если он ожидал, что Этана ошарашит новость, он ошибся. Она встала.
– Пойдем, милый, я поставлю тебе твой любимый фильм. – Обычно Джиллиан не поощряла просмотр телевизора, но сегодня был особенный день. – Тот, про поезда.
– Ага. – Этан затопал из кухни.
Вернувшись, Джиллиан застала Макса все в той же позе.
– Обязательно было говорить ему?
Он резко выпрямился:
– Я не собирался ждать, пока скажешь ты. Он имеет право узнать до того, как ему исполнится восемнадцать.
– Он никогда не спрашивал об этом.
– Что ж, теперь вот спросил и узнал ответ. Может хотя бы не звать меня Плестон. – Секундная улыбка мелькнула в уголках его губ. – И я тоже имел право узнать до того, как он придет ко мне и спросит, почему вырос без отца.
– Ты не хотел детей.
– Я и присяжным быть не хотел в прошлом году, но побыл им и, по-моему, неплохо справился.
– Этан заслуживает отца получше, чем тот, кто с ним из чувства долга.
– Это лучше, чем никакого отца.
– Я так не думаю.
Ее собственный отец очень неохотно участвовал в жизни семьи, и Джиллиан потребовалось много времени и сил, чтобы убедить себя, что это не ее вина, и все равно это наложило на нее свой отпечаток.
– Да, но полная семья важна – и мать, и отец.
– Только если они вместе по обоюдному желанию, если отец не отвергает ребенка.
Он так долго смотрел на нее тяжелым взглядом, что молчание стало осязаемым, потом заговорил:
– Ты отняла у меня право знать. Ты отняла у меня два года и десять месяцев жизни моего ребенка.
Джиллиан промолчала. Она приняла единственно верное тогда решение. Она знала, что Макс не хотел постоянства, семьи и ребенка. Годы без него были одинокими и иногда тоскливыми, но одновременно самыми лучшими в ее жизни. Она видела, как растет ее сын, и она не захотела делиться этим счастьем с Максом, карьеристом, трудоголиком, у которого не нашлось бы времени на ребенка, который сказал, что никогда не захочет детей.