Я кивнула:
- Не против. Что мне нужно
сделать?
- О, я попрошу Вас позволить
прикоснуться к Вам. Доверяйте мне, я не сделаю ничего
болезненного.
Я села в кресло, менталист подошел
вплотную и положил пальцы рук на виски. Пальцы были приятно
холодными. Потом они потеплели и стали нагреваться. В висках
застучала кровь. Я закрыла глаза, сосредоточившись на попытках
вспомнить хоть что-нибудь. Долгое время ничего не происходило. Я
устала сидеть неподвижно. Затекли напряженные плечи.
Открыла глаза, подняла голову,
разглядывая мужчину. Он долго смотрел мне в глаза, прежде чем
спросить:
- Нари, Вы хотите что-то сказать? –
голос господина Шариса звучал глухо.
- Меня зовут Нари? – спросила я,
глядя снизу-вверх.
--- Осколок чужой памяти. Хэссар.
---
Сегодня нари была спокойной. От
вчерашнего испуга не осталось и следа. Кшас, не успевший вчера
вовремя убрать эйдос, был в потрясении. И сегодня пойти к ней со
мной не решился. Он, так долго ждавший, когда Лис очнется, не смог
сегодня найти решимости ее увидеть. Хотя теперь, когда в ней
проснулась нари, останется ли она прежней Лис?
Серые глаза нари меняли окраску от
светлых до темных, в зависимости от выражения лица. Она была
очаровательна. Глаза ли придавали ей очаровательности или она сама
была такой я не знал. Я не был с ней знаком раньше. Отец всегда
выбирал себе красивых женщин, а значит она его чем-то зацепила. К
сожалению, я не успел разглядеть ее там, у тела отца. Советник
быстро отдал приказ увести, а потом уже в ней проснулась нари.
Она сидела напротив, водя тонким
пальчиком по краю бокала, внимательно слушала и разглядывала.
Сначала меня, я старался в это время полностью сосредоточиться на
собеседнике. Потом менталиста. По нему было видно, что он также
избегал смотреть на нари, позволяя ей разглядеть себя.
Я отчётливо помнил зеленые глаза
нари, затянувшие меня в омут, когда я взглянул в них первый раз.
Там, в пыточной. Выбираться из них в реальность не хотелось.
Хотелось остаться в этой сказке навсегда. Цвет глаз, давно ставший
легендой, манил и затягивал, обещая невероятное блаженство,
невероятную мощь и великое могущество.
Там, в камере, куда меня вызвали,
когда нари проснулась, было мучительно больно смотреть на
изломанное, бьющееся в ознобе тело. Я так и не нашел того, кто
принес от меня приказ начать пытки.