Я недоуменно посмотрела на
закрывшуюся дверь и вернулась в спальню. Возвращать утраченное
самообладание и ясность мысли, глядя на море. Шарис дал немного
спокойствия, сказав, что не читает мысли, можно немного
расслабиться. Но правда ли это? Правда. Он не лжет. Я была твердо
уверена в этом, сама не зная почему.
Секретарь Хаяш вселился, в оставшуюся
комнату, перед обедом. Он шумно ворвался с вереницей слуг, несущих
его личные вещи. Среди которых были мольберт и холсты.
- Вы рисуете? – вопросительно
посмотрела я на него.
- Пишу иногда, балуюсь, – улыбка
секретаря была застенчивой. – Конечно, в свободное время. К
сожалению, его так не хватает в последние месяцы, – искренне
огорчился он.
Обедали мы втроем. Становилось
традицией разглядывать за столом собеседников.
Капитан Кшас ел медленно, лениво
двигая челюстью и руками. Предпочитал мясо, запивая разбавленным
вином.
Секретарь Хаяш был молод и немного
суетлив. Хотя, скорее порывист в движениях. Ел вкусно, иногда
прикрывая глаза от удовольствия и замирал, наслаждаясь вкусом.
Глядя на него хотелось есть так же вкусно. Ореховые глаза смотрели
весело, любуясь миром. Светлые волосы волной падали на плечи, и
закручивались на кончиках. Стройное гибкое тело. Светло-голубой
камзол он носил с изяществом истинного аристократа. Тонкие кисти
рук, красивые пальцы. Такими как секретарь, в моем представлении,
были художники. Улыбался легко, и улыбки его были светлыми, словно
в жизни этого нага никогда не было огорчений. Разговаривая с
собеседником Хаяш смотрел ему прямо в глаза, давая понять, что тот,
с кем он сейчас говорит, важнейший сейчас человек. Словом, он умел
располагать к себе. Должность секретаря была его естественным
продолжением.
- Нари, Хэссар велел отвечать на все
Ваши вопросы. Я в полном распоряжении. Чем Вы хотели сегодня
заняться? – спросил Хаяш.
- Я бы хотела посмотреть место, где
убили ашеса. Если это возможно. Может я что-то вспомню.
Кшас нахмурился и дернул верхней
губой.
- Вы считаете, это глупой затеей?
Простите, но пока ничего другого не приходит в голову. – Его
постоянное раздражение было непонятным и заставляло чувствовать
себя виноватой, что он вынужден заниматься мной, а не более важными
для него делами. – Может подскажете что-нибудь? Мне очень не
нравится ничего не помнить. Я не помню даже своей внешности и,
иногда, вздрагиваю смотрясь в зеркало. Моей памяти пока набирается
от силы на три недели. Мне правда сложно, и ужасно неловко перед
всеми. Меня разглядывают как диковинную вещь, это не придает
уверенности в себе.