. Некоторые из новых знакомых стали затем известными людьми. К ним относился, например, иркутский меньшевик Мартемьян Никитич Рютин
[195]. Через много лет, уже будучи большевиком, Рютин пойдет на открытую конфронтацию со Сталиным, образует в 1932 г. подпольный «Союз марксистов-ленинцев», попытается объединить вокруг этой малочисленной организации все оппозиционные силы, напишет обширную рукопись «Сталин и кризис пролетарской диктатуры» с весьма жесткими оценками деятельности Сталина и… будет за свою оппозиционную деятельность арестован и в 1937 г. расстрелян.
Когда Николаевский возвращался из первой своей поездки в Москву, в Уфе, где он перешел линию боевых действий, он был приглашен в штаб к командующему Южной группой войск Восточного фронта М.В. Фрунзе, слышавшему о Николаевском от Рыкова. Изголодавшегося в пути Николаевского Фрунзе принял по-барски: на столе были большие ломти хлеба, колбаса и водка. Разумеется, Николаевский интересовал советского командующего не сам по себе. Фрунзе рассчитывал получить от него информацию о положении на занятых врагом территориях. Разговором с Николаевским Фрунзе был настолько доволен, что приказал отправить своего собеседника в Москву в личном поезде командующего. Правда, для этого надо было сначала переправиться через реку Белую на лодке, так как мост был взорван, а поезд находился на другом берегу.
Драматические подробности Борис Иванович запомнил хорошо, так как они были связаны с судьбой его находок. Огромный кожаный чемодан, набитый собранным материалом и газетными вырезками, не помещался в лодке, и его решили отправить со следующей оказией. Однако кто-то польстился на хорошую кожаную вещь, купленную в «буржуазном» Владивостоке, и чемодан «со всеми потрохами» был украден. Узнавший об этом Фрунзе ругался последними словами и приказал во что бы то ни стало чемодан найти. В результате чемодан был найден, и Николаевский со всеми бумагами и с комфортом отправился в Москву[196].
По возвращении, 3 июля 1919 г., он выступил в Политехническом музее с докладом «Что такое колчаковщина?». Его первыми словами были: «По доброй марксистской традиции я начну с анализа экономического положения Сибири». Но говорил он в основном не об экономике, а о политической ситуации в Поволжье, на Урале и в Сибири, сосредоточившись на причинах, приведших к тому, что демократическим силам не удалось удержать власть. Главное он видел в отсутствии единства антимонархических сил, хотя и не упомянул о том, что и его собственная партия – меньшевики – отвергла сотрудничество с КОМУЧем и уфимской Директорией.