Этакое безобидное самодельное бессмертие.
На курсе по истории искусства рассказывают, что однажды Пий Пятый попросил Эль Греко изобразить что-нибудь в Сикстинской капелле поверх обнаженных фигур Микеланджело. Эль Греко согласился, но с условием, чтобы ему дали покрыть весь потолок. Еще студентам рассказывают, что Эль Греко прославился только потому, что страдал астигматизмом. Вот почему у него люди выходили с искаженными пропорциями – он неправильно видел, поэтому удлинял руки и ноги, и прославился благодаря этому драматическому эффекту.
Что знаменитые художники, что строители – все мы хотим оставить свой след. То, что останется после нас. Жизнь после смерти.
Мы все хотим как-то себя объяснить. И никто не хочет, чтобы его забыли.
В тот день в Оушен-Парке Энджел Делапорте показывает Мисти столовую, где дубовые панели и обои в голубую полоску. Посреди одной из стен зияет дыра, вся в завитках рваной бумаги и пыли от штукатурки.
Каменщики, говорит ему Мисти, замуровывают талисман, священную медальку на цепочке, чтобы она висела в трубе и не давала злым духам спуститься по дымоходу. В средние века в стене нового здания замуровывали живую кошку, на удачу. Или женщину. Чтобы у здания была душа.
Мисти смотрит на его бокал вина. Она говорит с бокалом, а не с мужчиной, следит за бокалом глазами, надеясь, что мужчина заметит и предложит ей выпить.
Энджел Делапорте прикладывает к дыре одутловатое лицо, приставляет выщипанную бровь и говорит:
– …жители острова Уэйтенси убьют вас, как убили всех остальных до того…
Он подносит фонарик к голове, светит в темноту. На его плечо свисают ощетинившиеся латунные и серебряные ключи, яркие, как маскарадная бижутерия. Он говорит:
– Вам нужно посмотреть, что тут написано.
Медленно, как ребенок, который учится читать, Энджел Делапорте всматривается в темноту и произносит:
– …а теперь я вижу, как моя жена работает в Уэйтенси-отеле, убирает в номерах и превращается в никчемную жирную дуреху в розовой униформе…
Мистер Делапорте читает:
– Она приходит домой, и от ее рук пахнет резиновыми перчатками, в которых она собирает ваши использованные гондоны… ее светлые волосы стали серыми и пахнут каким-то химическим дерьмом, которым она выскребает туалеты, когда залезает в мою постель…
– Хм-м, – говорит Делапорте и выпивает вино до безымянного пальца. – Он явно напутал с причастными оборотами.